Волчий след
Шрифт:
— Майк приехал за нами, — в итоге сообщила она, и я раздраженно фыркнула. Ничего лучше она придумать не могла. Я думала, ее главной задачей сейчас было мое усмирение, а не попытки разозлить еще больше.
Глаза мамы сияли надеждой на то, что я обрадуюсь. Пришлось разрушить все ее ожидания.
— Какая радость! Сейчас расплачусь от счастья! — с сарказмом воскликнула я из своего угла. От усердия я даже вскочила на колени прямо в кровати, задумывая убить Эллен взглядом. У меня был неисчерпаемый запас отвращения к будущему отчиму, и я готова была вылить его на мать прямо сейчас.
—
Глаза Лукаса горели от негодования. Этот маленький поганец во всем пытался угодить матери и будущему отчиму. Эллен наивно верила, что безупречное поведение Лукаса и его преданность это проявления любви сына, но я лишь удивлялась тому, насколько она слепа. Все, что интересовало моего брата это внушительный кошелек Майка и его кредитные карточки. За деньги Лукас готов переехать даже в Антарктиду.
И это только злило меня.
Конечно, мы с братом никогда особо не ладили, но я не ожидала, что он с такой легкостью продаст память об отце. Это было настолько низко, что мне приходилось уже несколько дней подряд сдерживать себя, чтобы не спустить драгоценного братца с лестницы.
— Почему ты так себя ведешь? — спросила мама, и ее слабый голос вернул меня в действительность.
Когда наши взгляды встретились, мне показалось, будто кожу изнутри разом пронзили тысячи иголок. Все дело в том, что моя мать никогда не была слабой, ее голос ни разу не звучал так унизительно печально, и я ощутила настоящий страх.
Все это влияние отвратительного Майка! Она считала, что может позволить себе быть слабой рядом с ним, за что я только презирала их обоих.
— А ты рассчитывала, что будет иначе? Ты думала, я буду, как Лукас, делать вид, что все хорошо, в то время когда ты пытаешься разрушить то, что осталось от нашей семьи? Так вот знай, я ненавижу то, что ты отрываешь меня от моего дома и моих друзей! В Атланте моя настоящая жизнь, это мой мир и я люблю этот город, как саму себя! — возмущенно кричала я, а в голове невольно возникла мысль, что этот город единственное напоминание об отце.
Лукас снова хотел что-то возразить, но мама бросила на него умоляющий взгляд и он промолчал. Мне казалось, наш дом разделился на два лагеря, и ведутся настоящие боевые действия. В своей команде я была одна.
Не хотелось больше слушать о том, как прекрасно мы заживем в Реймонде. Я просто не хотела что-либо слушать и понимать.
Эллен молчала. За семнадцать совместно прожитых лет она научилась молчать, когда я была на грани срыва, но ее печальный взгляд разозлил меня еще сильнее.
— Я все понимаю, милая, но и ты меня пойми. Мне тяжело одной, — продолжила мама после паузы.
— Ты восемь лет была одна. Почему вдруг так резко захотелось замуж? — спросила я и, заметив возмущение на лице брата, с презрением добавила, глядя ему прямо в глаза: — Замолчи и не смей встревать в наш разговор!
Брат открыл рот, но Эллен усмирила его очередным взглядом. Я уткнулась носом в руки, сложенные на коленях, мысленно умоляя себя не расплакаться перед ними. На самом деле, хотелось
— Тебе понравится Реймонд, — с надеждой сказала мама, и в ее голосе послышались фальшивые нотки веселья.
Я упрямо молчала, не поднимая головы. Невыплаканные слезы жгли глаза.
— Надеюсь, ты привыкнешь, — прошептала мама.
«Никогда!», — сказала я мысленно, но продолжала стискивать зубы от гнева. Дверь спальни еле слышно закрылась, и мне стало легче дышать. Поднимая голову, я осмотрела пустую комнату, словно впервые ее увидела. Голые стены еще вчера были обклеены плакатами моих любимых групп и старыми фотографиями, а сейчас только пустота обоев, которые десять лет назад выбирал папа.
Закрывая глаза, я представила его улыбчивое лицо. Слезы мгновенно высохли, он воспитывал меня сильной. Мысли об отце глухой болью отдавались в каждом ударе сердца, и я решила отвлечь себя. Легко спрыгивая с кровати, я вышла на балкон.
В глаза ударил яркий солнечный свет. Пригород Атланты как раз пробуждался от сна, и я улыбнулась представшему передо мной пейзажу.
Лишь один спокойный уголок неугомонной, шумной Атланты. Место, где я родилась, где прошли семнадцать лет моей жизни, только здесь я чувствовала себя живой после смерти отца. Все, что я могла рассказать о себе, было частью этого города и что же теперь? Неужели мне и правда придется покинуть его, предать, как мама предала меня?
Мысли жгли меня изнутри отвратительным холодом. Наблюдая за опаленными солнцем улицами, я чувствовала, как глубоко в сердце зарождается ноющая боль никак не связанная с переездом. Все вокруг напоминало мне о прошлом, о том времени, когда рядом со мной был папа.
Закрывая глаза, я тяжело вздохнула. Воображение снова нарисовало улыбчивого отца, в ушах зазвенел тихий призрак его голоса, и я прикусила губу, чтобы не расплакаться. Он воспитывал меня как сильную девочку, и я не могла изменить его принципам, нашим принципам, даже после его смерти. Я хранила в себе его часть, определенно лучше, чем Лукас.
Эта мысль заставила меня невольно улыбнуться, и я вернулась в комнату. Слишком много воспоминаний тревожили мою душу в тот момент, чтобы я могла позволить себе хоть каплю сожаления. Я твердо решила быть стойкой, так просто Эллен не сможет меня сломить, даже не смотря на то, что она вырывала сердце из моей груди, пытаясь увезти из Атланты. Поэтому я переоделась и занялась упаковыванием вещей.
Собирая чемоданы, я не переставала думать о сегодняшнем ночном кошмаре. Словно мне мало кошмаров наяву. Будучи маленькой, я часто просыпалась среди ночи от страха, и отец был единственным, кто мог меня успокоить. Он усаживался на пол возле кровати, чтобы наши лица были на одном уровне, и говорил, что не стоит бояться. Я помню с какими чувствами смотрела ему в глаза. Казалось, ничто не причинит мне вред, пока он рядом. Не трудно догадаться, какой разбитой я стала после его смерти. Он всегда представлялся мне чем-то вечным и нерушимым, но, когда его убили, я осознала, что в мире нет ничего вечного.