Волчок
Шрифт:
— Сатана тоже реальный?! — удивленно прошипел он.
— Дурак что ли? Я про дебилов, которые по брошенным домам шорохаются, зверье режут и свечки жгут.
— А что, они сюда попадают?
— Некоторым, удается привлечь какую-нибудь местную нечисть и каким-то чудом оказаться здесь.
— Прикольно. А домой они потом как?
— Никак. Болтаются пока смерть не найдут или не приспособятся. Чаще первое. Такие как они даже здесь никому не нужны. Кроме нечисти в виде еды.
— А ты, такой герой, пожалел меня убогого. Домой ведешь.
Север скривил невеселую
— Я, — хмыкнул он и с напускной драматичностью описал свою версию. — Увидел как бессовестные сатанюги хотят вовлечь невинного юношу в свое черное дело.
— И решил сделать это за них.
— И решил спасти беззащитного ребенка от дурного влияния.
Влад фыркнул.
— Так мне что, изображать сатаниста?
— Знаешь, — охотник критически оглядел измученного долгой дорогой и антисанитарией юношу в кровавой одежде. — Тебе даже делать ничего не надо. Главное, не ведись на глупые вопросы моей сестры. А лучше вообще подальше от нее держись, а то она может почуять страх.
Они повернули за угол мимо сада в котором декоративные кусты теперь делили место с гигантской крапивой. Север шел, скользя взглядом по знакомым домам и искал взглядом среди бурной растительности родную избу. Вид у него становился все растерянней. Неужели за столько лет забыл, как дом выглядит? Или улица не та?
Наконец, заметив в высокой траве знакомый забор, он прибавил шаг и встал как вкопанный посреди дороги. На привычном месте в немного изменившемся, но узнаваемом окружении стояли черные от копоти стены дома и сарая. Окон не было, и крыши местами тоже.
Север переглянулся с Владом и снова вытаращился на горелые развалины, сквозь которые виднелся соседский яблоневый сад. Этот сад он видел миллион раз из окна своей комнаты на чердаке. Через этот сад он убежал из дома. Видеть его сквозь избу было странно. Все остальное было на месте, будто ничего не случилось: забор, калитка, собачья будка, чуть почерневшая скамейка под окнами. Некоторое время Север просто стоял и пялился на дом, будто тот, устыдившись, скажет, что это розыгрыш и сделается прежним. Но чуда не происходило.
— Север! Север, пересмешник! Север! Там сраная птица!
Влад сначала тряс его, а потом налег всем весом и с трудом сдвинул с места, заставив очнуться. Север, наконец, оглянулся. Заметив хищника пикирующего к ним из-под низких облаков, он без раздумий потащил Влада в ближайшее убежище — горелые развалины собственного дома.
Пересмешник попытался сунуться в дыру в крыше. Но осыпающаяся постройка не внушила ему доверия. В окно пролезала разве что голова, и тогда он попытался протиснуться в дом через прихожую.
Парни спрятались в относительно уцелевшей кухне.
— Найди, чем загородить проход! — велел Север, стоя в дверях и размахивая трубой.
Хищник ухватился за нее мощным клювом — по железяке прошла дрожь, будто по ней ударили молотом. Север удержал трубу, но пересмешник, видимо, принял оружие за человеческую конечность и потащил жертву к выходу.
Тем временем Влад попытался перевернуть стол, но
— Север!
Север толкнул пересмешника в прихожую вместе с трубой и рванул обратно на кухню, снимая с плеча лук и доставая пучок стрел. За спиной послышался звонкий удар выпавшей из клюва железки, и меньше, чем через секунду острые когти хищника, распоров штанину, зацепились за ботинок охотника. Тот с грохотом растянулся на полу, выронив лук и стрелы, кроме одной, которую с размаху наугад завел за спину и попал хищнику прямо в глаз. Крик пересмешника походил на скрежет ржавой качели. Однако тварь не выпустила свою добычу и снова поволокла ее на выход.
Север пытался зацепиться за косяк или порог, пальцы либо соскальзывали, либо ними обламывались куски горелой и подгнившей от дождей древесины. Он пытался перевернуться на спину, но птичьи когти зацепились за ботинок так, что невозможно было развернуть ногу. Удалось лишь завалиться на бок и наугад кидаться в хищника всем, что попадется под руку, посудой, кусками досок, почерневшими садовыми инструментами без черенка. Наконец, пальцы нащупали привычный холод чугунной трубы. Север хотел ударить по лапе, которая держала его за ногу, но не находил для этого ни сил ни удачного положения. Сдавшись, он просто запустил ею в остальные лапы хищника. Тот легко увернулся.
Следующей во врага полетела сгоревшая дочерна головешка и метко угодила прямо в раскрытую от усердия и азарта пасть. Пересмешник затряс мордой, разбрасывая горелую труху. Но зато остановился. А отплевавшись, взглянул на охотника с еще пущей яростью.
Север уже прощался с жизнью, потому что силы не равны, а помощи ждать было неоткуда. Но тут слышал шаги и, задрав голову, увидел вооруженного луком и стрелами Влада. Охотник вжался в пол и закрыл голову руками.
Пытаясь натянуть стрелой тетиву, Влад трясся так, словно ехал рысцой на хромом верблюде. Наконец, ему это удалось, но прицелиться он не успел. Струна туго хлестнула по запястью. Стрела угодила птице между глаз. звук был такой, словно в пень воткнули нож. Пока хищник тряс башкой, пытаясь избавиться от инородного предмета во лбу, Влад зарядил последнюю стрелу и попал ею чуть выше первой, в темечко.
Теперь пересмешник походил на игольницу. Потеряв терпение он хотел было вонзить клюв в добычу, но стрела в переносице не позволила это сделать, утыкаясь в пол.
После нескольких бестолковых попыток он вдруг завопил дурным голосом, взъерошил перья и попятился на улицу, где заметался по двору, натыкаясь то на стены, то на собачью будку и забор.
Север вскочил на ноги и выглянул из прихожей. Полуслепой, утыканный как шашлык пересмешник горел в области хвоста, оттуда торчала еще одна стрела. Он еще попрыгал по двору, теряя перья, и полетел прочь. А за ним, предвкушая жаркое, слетелись со всей деревни его собратья.