Волчок

Оленева Наталия

Влад так и остался в коридоре, стоя как музейная статуя с луком в трясущихся руках. Он не мог поверить, что только что выстрелил в живое существо, дал отпор, намеренно причинил боль. А главное — ничего с ним от этого не случилось. А, нет. Запоздалая тошнота лениво поднималась к горлу.

— Отличный выстрел. Где ты научился стрелять?

— В кино видел, — полуобморочным голосом отозвался Влад, пораженный своей меткостью не меньше, чем самим выстрелом.

— Молодец, — похвалил Север с искренним восхищенным изумлением и похлопал по плечу. — Спасибо.

Север пошел на выход, а Влад не тронулся с места, провожая его удивленным взглядом.

Ноги и руки парализовало от шока. Но впервые это было не из-за стыда и тошноты, а от нового будоражащего ощущения. Впервые кто-то старше, больше и сильнее признал само собой разумеющимся, не его слабость, а проявление силы. Он знал Севра всего несколько дней, не считал большим авторитетом, понимая, что охотнику в целом плевать на него. Но такая простая мелочь, как одобрение, кинутое невзначай, стало чем-то долгожданным и необъяснимо важным, как стакан воды для человека всю жизнь бродившего по пустыне.

В воздухе все еще витал легкий дымок и пахло паленой шкурой. Двор был усыплен перьями точно осенними листьями, только они не шуршали, когда Север пинал их по дороге к калитке. Набаловавшись, он поднял голову и резко остановился.

За забором, под почти облетевшим кустом сирени стоял человек в капюшоне. В руках он держал взведённый арбалет.

Глава 20 Полунормальное явление

— Подними руки, чтобы их было видно, — тихо, но требовательно велел незнакомец в капюшоне с арбалетом. Точнее велела. Север сначала решил, что перед ним одичавший от одиночества мужик, но услышав девичий голос, расслабился. — Кто ты и что тебе надо?

— Мы-ы… я ищу людей, которые жили здесь, — ответил Север, замерев с полуподнятыми руками. — Не знаете, куда они уехали?

Девушка резко опустила арбалет и скинула капюшон. Она несколько секунд напряженно разглядывала незнакомца и постепенно ее серьезное лицо изумленно разгладилось.

— Сева? — тихо обрадовалась она.

— Марийка… — сердце взволнованно забилось и словно подтолкнуло Севра в сторону подруги.

Влад наблюдал за встречей с крыльца. Ему на миг показалось, что Север и его знакомая хотели протянуть руки для объятий. Но в последний момент Север взялся черными от сажи руками за отвороты своей куртки, а девушка неловко переложила арбалет в другую руку.

— Я уже подумал, что в деревне никого нет.

— Так никого и нет. Только мы.

— А мои где? С вами?

— Нет.

— А что случилось с домом?

— Это Гарька сожгла перед тем, как в город уехать.

— Так они в городе?

— А… ага, — не очень уверенно подтвердила Марийка.

Север принял ее колебание за потрясение от встречи. Его самого бросало в дрожь от радости и смущения одновременно.

Марийка вспомнила, что видела двух людей прячущихся в дом, и заглянула за спину друга. Стоявший на крыльце юноша под ее вниманием съежился и отвел взгляд, неожиданно заинтересовавшись пучком перьев, упавших с собачьей будки.

— Сев. Это с тобой?

— Да. Это Влад, — Север оглянулся и махнул рукой, подзывая. — Он случайно попал в Навь. Хочу в город отвезти. Влад, это Марийка.

Когда Влад подошел, Марийка растерянно пролепетала приветствие, стараясь не выглядеть сильно шокированной от кроваво-помятого, а теперь еще и подкопченного вида нового знакомого. Влад понимал в какой культурный шок вгонял бедную девушку. Он бы на ее месте отошел на другой конец улицы и разговаривал бы оттуда. Выдав нервную

улыбку за дружелюбную, он с кивком пробормотал что-то похожее на "здрасти" и отступил обратно за могучую фигуру охотника.

— Пойдемте, — улыбнулась Марийка, снова взглянув на Севра. — Нечего тут торчать на виду.

***

Марийкин дом резко выделялся среди общей разрухи ухоженным видом. Пусть в деревне уже некому было оценить резьбу, украшавшую дом снаружи, но трава вокруг была выкошена, двор чист, забор стоял бодрячком, а от калитки к крыльцу тянулся пружинящий под ногами настил из досок.

На крыльцо под деревянным козырьком вели три высокие ступеньки. Марийка повесила на гвоздь у двери арбалет и снятый с пояса колчан, затем положила на подпорку козырька почти пустую зажигалку. Влад задержал на ней взгляд, задаваясь пока еще мысленным вопросом, есть ли у них тут поблизости ларек.

В сенях их встретил уютный и чистый полумрак. Окно слева перечеркивала крутая, но основательная лестница на чердак. Напротив входа в темноте поблескивали железными ручками две двери: одна, судя по грязному коврику, вела на задний двор, а ко второй, чистой и плотно обитой перьями, вели еще три широкие ступеньки. Справа была третья дощатая, чуть осевшая дверь. Из-за нее, сквозь щель вместе с сонным кудахтаньем доносился запах загаженного сена.

— Па-а!

Звонкий голос Марийки встряхнул застоявшуюся тишину и с тоненьким гудением залег в жестяном ведре под лестницей. Влад почесал ухо. Из-за покошенной двери донесся лязг посудины поменьше, перепуганное квоханье и басовитое мужское ворчание. В сени вышел рослый, плечистый дядька. Он был на голову выше Севра, с густой частично седой бородой и такими же бровями. В руках, испачканных в зерне, сене и птичьем помете, он держал грязную алюминиевую миску.

— Пап, у нас гости..., — начала Марийка.

— Здрасти, да. Бошки бы им поотрубать! — едва взглянув взглянув на парней, проворчал мужчина и сразу направился к обитой двери, едва не чертя по низкому потолку макушкой. — Ялка с них еще яиц ждет. Ага, как же. Только жрать давай.

Марийка, хихикнув, поманила гостей за собой.

Просторная горница окутала замерзших путников печным жаром, от которого по телу побежали мурашки, разливаясь приятной истомой. Запах еды ударил в ноздри одуряющим чадом. Пошла слюна. В голове толстым аистом угнездилась мысль "Всё. Пришли. Больше никуда и ни за что!".

Кроме печки комната умещала стол с лавками по обеим сторонам, а в другом конце кресло и широкий темный буфет. За печкой было пространство, наверное ведущее в еще одну комнату, или две. Между окон на стене висели часы с маятником, под ними тянулась небольшая лавка занятая книгами, как попало брошенной одеждой и кухонными тряпками.

Влад с изумлением отметил, что все здесь как в обычных домах. В том смысле, что учитывая увиденного кентавра и само слово "Навь", он рисовал себе местный быт как в древней Руси: избушка, конюшня, полати и так далее. А здесь все было как в типичном частном доме: на окнах кружевные занавески, на столе клеенчатая скатерть в подстертый цветочек, над столом медная гравюра — девица в сарафане, на маленькой полке у двери спички с самолетом, в нише между печкой и стеной приютился привычного вида соломенный веник и пластмассовый красный совок. Не было только намека на розетки и электрическое освещение. А может Влад просто не заметил — в конце концов, в комнате было еще недостаточно мрачно, чтобы включать свет.