Волчок

Оленева Наталия

Длинная волчья пасть вопреки его воле, но подчиняясь желанию, потянулась к футболке. В несколько вертких взбрыков волк сорвал с себя мешающие тряпки. Затем ощерился, приготовившись к новой атаке минотавра. Бык пошел на него, но вдруг взвыл умирающим мамонтом, наклонился вперед и рухнул безвольной тушей. Вся его спина была щедро утыкана дротиками. Страх отступил, и от облегчения в голове оборотня будто просветлело. Он услышал рокот поднимающейся решетки, крикливую ругань Лютомира, гул толпы и голос Йура.

— Уходи! Быстrей! Пошел! — истекая кровью, кентавр вложил последние силы, чтобы достать

задним копытом до Влада и лягнуть.

Волк огрызнулся на пинок, но, потом сообразил, что происходит, и ринулся к выходу.

— Стреляйте! Чего вы ждете? — орал князь обращаясь к лучникам, дежурящим над ареной.

Кто-то стрелял по кентаврам, ломанувшимся к открывающейся арке, кто-то пытался попасть по оборотню, мелькающему в пыльном тумане черной неуловимой кляксой. Другие стрелки сами становились мишенью, но не успевали понять, чьей, и, мгновенно засыпая, падали на пол. Кого-то моментально усыпили вольторном, кто-то получил точечный массаж головы скрипкой, а на другого везунчика надели барабан.

— Закрыть ворота! Какого черта происходит?! Ловите его!

Голос Лютомира остался позади. Влад бежал через арку на свет. Впереди его ждал фавн, уже распахнувший ворота на улицу.

— За мной! — весело скомандовал он и побежал направо.

Оборотень свернул в противоположную сторону и припустил со всех ног по улице.

— Стой! Не туда!

Влад хотел убраться отсюда, и волк исполнял его желание. По-своему. Он слышал позади грохот обрушившегося здания и крики погони. Оказавшиеся на пути оборотня прохожие и даже стражники, прятались за ближайшие дома. Влад не замечал их. Волк разогнался так, что практически летел черной мухой, не касаясь земли.

Впереди показался выход из города. Герса была опущена, но ее решетка была не такой мелкой как на арене. Маленький волчок легко прошмыгнул в квадрат между прутьев и пустился по длинной темной арке — к лесу в конце тоннеля.

Глава 42 Серебро

Зима в этом году наступила раньше, чем ее ждали. Еще несколько недель должны были идти дожди, но уже следующим утром после случая с оборотнем за стенами Змееграда резко похолодало. Снежная туча затянула небо от горизонта до горизонта и принесла с собой непроглядную снежную мглу.

Метель покружила над горами, выбелила и округлила склоны, обвела по контуру деревья; поземкой замела цепочку одиноких следов и прикрыла пышным сугробом нору, в которой прятался от непогоды черный волк.

Спустившись в долину, шкодливый вихрь поймал подъезжавшую к городу повозку, облепил мокрыми комьями деревянную кабину и накидал снега в маленькое окошко. Несколько белых хлопьев запутались в сером хвосте старой единорожихи и горстями легли на пернатник. Проездная арка укрыла телегу от снега, но, как оказалось, лишь на время.

Снег шел и по другую сторону стен. Уже опустивший капюшон Ивар ошеломленно уставился на небо и чуть не наехал на компанию мужчин, рассеянно вставших посреди дороги. Все вокруг забыли о своих делах и таращились на снегопад, как на лесной пожар. Некоторые подставляли руки и ловили снег, словно словно не веря, что он настоящий.

Зима с торжествующим воем впервые за много лет вошла в город, и теперь

с ненасытным рвением посыпала дороги и дома. Люди спешили закрывать окна, но разыгравшаяся вьюга находила открытые форточки и залетала в гости без приглашения.

Навестила зима и княжну.

В комнате было темно и холодно. В камине слабел забытый огонь. Гарья сидела на кровати в одной майке и домашних штанах, не обращая внимания на холод.

От одного только воспоминания о прошлой ночи ее бросало в жар. Ее брачная ночь произошла самым отвратительным и подлым образом: ее просто опоили и заставили сделать это с Аресием. В памяти мелькал урывками его растерянный взгляд. Из-за этого, несмотря на боль и запоздало настигший ее ужас пережитого, она стыдилась даже считать себя изнасилованной и сомневалась, что заслуживает жалости. Опоили? Неужели она настолько несознательная, что не могла контролировать себя из-за какой-то жидкости. Да и разве она не понимала, сдаваясь в жены, что это рано или поздно произойдет? Нет, она все поняла еще раньше, в Моховке, когда осталась одна. Кроме самой себя винить в своих бедах некого.

Но понимай-не понимай, это не избавит ее от тягучего омерзения, которое облепило ее изнутри словно болотная тина — утопленника. От этой грязи уже не отмыться. Барахтайся или нет, все равно никто уже не спасет.

Снежинка капелькой присела на ее горячее плечо. Гарья резко обернулась и увидела как несколько белых хлопьев залетело в приоткрытую форточку. А снаружи мело, прямо как в деревне. Гарья вскочила с кровати и прилипла к окну, не веря своим глазам.

Зима захватывала город, перекрашивая его в праздничный белый, срывала растяжки с украшениями, разматывала гирлянды на столбах. Наводила свой собственный порядок, проверяя каждый уголок.

Редкие снежинки, минуя решетку и бьющиеся о нее брызги с озера, окружили тающей каймой купель, в которой покоилась Змеева чешуйка.

Охранники, поддерживая Лютомира, помогли ему опуститься коленями прямо на подтаявший снег. Он окунул костлявую руку в ледяную воду и зашептал. Его просьбу заглушал неистовый плеск воды и свист ветра за стеной. Но для мрачно понуривших головы охранников суть ее была очевидна.

Побег оборотня ударил по здоровью и без того ослабевшего князя, и это отразилось на состоянии Змееграда. Живая вода теряла свою силу, урожай измельчал, а теперь испортилась погода. Следующими могли заявиться пересмешники. А от них уже варежки с валенками не спасут. Лютомир вынужден был срочно просить у Змея сил, зная, что за этим последует расплата. И Змей уже выбрал себе жертву.

***

— Сбежал?! — голос надломился от истеричной усмешки и Север прочистил горло. — Как?

Он проснулся в пустой комнате с толстыми каменными стенами, койкой и маленьким зарешеченным окном. Тут было не хуже чем в хостеле. Даже кровать была такой же жесткой и пыльной. Через потасканный матрас ощущалась панцирная сетка, которая звонко тренькала при малейшем движении.

И каждый "треньк" заставлял посетителя нервно напрячься.

Поверенный, остроносый и высокий парень в строгом сине-зеленом кафтане и хмурым лицом, весь разговор не отходил от закрытой двери, как будто Север мог на него кинуться. И ведь сам дал повод.