Волчок

Оленева Наталия

— Чего?! — Север от удивления весь страх растерял. — И вы туда же.

— Еще не поздно вернуть оборотня. У Марийки есть время.

— Вы серьезно? — невесело усмехнулся он.

— Тебе дадут коня, оружие, все что нужно. Я рассказал, что вы с ним друзья, и что это ты оборотня поймал… тоже. Убедил их, что кроме тебя с ним никто не сладит.

— Ка… как у вас просто все, — изумился Север. — Думаете, я свистну, и он ко мне выбежит, виляя хвостом? Вы хоть знали, что благодаря вам Влад сидел в клетке, как скотина! Нет, еще хуже, скотину хотя бы кормят и поят. А он был почти без одежды в холодной

камере без еды и воды. У него настолько кукуха поехала, что он даже будучи человеком меня не узнал! А теперь, если и узнает, то просто пошлет! Или вообще загрызет.

— Поэтому я еду с тобой. Сам его уговорю, — упрямо заявил Ивар. — Пусть загрызет меня. Но Марийку я Змею не отдам.

Север раскинул руками, показывая, что аргументов у него нет. Спорить с отчаявшимся отцом, который может потерять любимую дочь — бесполезное и рисковое занятие.

— Можно ее хотя бы увидеть? — уже более мирно понадеялся он.

— Нет, — безрадостно отрезал Ивар. — Ее заперли по ее просьбе. Она не хочет, чтобы ее кто-то видел такой. С меткой. Слушай. Я знаю, что ты толковый парень. Ты мне как сын. Спаси ее. И тогда можешь хоть жениться на ней.

— Думаете, онамнене дорога? — тихо ответил Север, посмотрев в окошко, за которым крупными хлопьями медленно падал снег.

***

«Дадут все, что нужно» на самом деле означало, что отдадут то, что уже не нужно никому. Это касалось даже коней. Судя по грустно вытянутым мордам, старые как мир единороги это осознавали. Клювы надетых на них пернатников даже придавали им улыбку безумца идущего на смерть.

Выданная охотникам теплая одежда защитного цвета грозилась разойтись по швам при резком движении и воняла так, будто на ней спали козы. То ли дело Север, повалявшийся по полу в скотовнике и просидевший два дня в изоляторе — роза перед дождем.

Им в сопровождение дали еще двух охотников: Заид — чернявый смуглый мужчина со сверхслухом, как у Никодима и конопатый здоровяк по кличке Каленый.

Когда они ехали от общежития к воротам, Север вдруг спешился.

— Что? Куда? — резко остановился Заид.

— Мне надо сбегать в Прун. Ну, хостел.

— Зачем? — серьезно спросил Ивар.

— У меня его вещь.

— Влада? Сильно важная?

— Ну. В ноги кланяться точно не будет. Но хотя бы выслушает.

— Думаешь, мы идиоты? Сел на лошадь!

— Подождем у ворот. Только быстро.

— Стоять! Никаких "быстро".

— Да иди уже, — сказал Ивар.

Север скинул обе куртки (свою и выданную) на единорожиху и исчез за плотной вуалью снегопада.

Ивар взял за повод его лошадь, а потом неспешным жестом так же сцапал за ремень коня Заида, когда тот развернулся в погоню.

— Если он сбежит, вы окажетесь в изоляторе!

— Добро, — согласился мельник, с суровым спокойствием глядя на охотника.

Он отпустил чужой повод, только когда Заид отступив в игре в гляделки, развернулся и поехал дальше. Ивар быстро глянул на Каленого. Тот посторонился, глядя на товарища с настороженным неодобрением, чем укрепил в мельнике нехорошее предчувствие.

У выезда из города ждал Лютомир, решил оказать великую честь и проводить. Вокруг даже собралась небольшая толпа преданных зевак.

— А где же ваш следопыт?

—

Сбежал, — сказал Заид. — Мне не дали его остановить.

— Не сбежал он, — возразил Ивар. — Отлучился.

— Отлучиться всяко можно, — сказал Лютомир.

— Вот он, ваша светлость.

Все повернулись и увидели бегущего к ним Севра с мешком. Дыша как престарелый водяной, он повис на своей лошади. Кобылу аж повело. Север запихнул мешок в седельную сумку и надел все куртки обратно.

— Опаздываете, молодой человек. На счету каждая минута. Имейте в виду. У вас нет даже недели. На седьмой день избранница умрет сама. А Змей выберет новую. Сами понимаете, седьмого дня мы ждать не будем.

Север непроизвольно сжал в кулаке поводья и посмотрел прямо в лицо Лютомира, точнее на его холодную бесстрастную маску со змеиным оскалом.

— Если я вернусь с оборотнем раньше, — без тени почтения ответил он, все еще тяжело дыша. — И Марийки здесь не будет…

Ивар положил руку ему на плечо, осадив его раздражение, а сам взглянул на князя с тем же предупреждением.

— Желаю легкой дороги и доброго неба, — дежурно напутствовал Лютомир.

Взяв навьюченных лошадей под уздцы, очередная поисковая команда под любопытными взглядами зевак двинулась сквозь въездную арку. Снаружи, без уличных огней зимняя ночь сомкнулась вокруг них как ворот колючего свитера на шее. Всем захотелось вернуться обратно за стены, где люди, теплая еда и кровать.

— Ну, куда поедем? — спросил Ивар, когда они перешли мост, от которого шло несколько дорог.

Неуклюже переступая по сухой снежной каше, Север вышел вперед, чтобы вид попутчиков не сбивал его.

Его охотничий дар все еще работал немного заторможенно. Но тут даже сосредотачиваться не пришлось. Как порыв ветра дергает легкий флюгер на крыше, так чутье с головокружительным рвением развернуло охотника к Бесовым горам.

В снегопаде их было не видно. Но каждый ребенок знал, в какой они стороне и что идти туда день-два. Только мало кому придет в голову совершить такую прогулку. Несмотря на свою близость к городу, Бесовы горы и их округа до сих пор оставались нетронутыми людьми. Попытки добывать в той стороне древесину или охотиться заканчивались пропажей людей или помутнением разума у тех, кто умудрялся вернуться. Все кто там бывал, твердили, что, якобы, горы живые и смотрели на них, веля уйти. Были, конечно, и те, кому ничего не сделалось, но об этих скучных людях история умалчивала.

Север так долго пялился в сторону гор, что его спутники без слов поняли, куда им предстояло отправиться. Ивар смиренно хмыкнул и оседлал единорога. Двое охотников обменялись долгими тревожными взглядами. Лошади тоже будто бы все поняли и досадливо захрипели, отворачивая морды.

***

Проторенная лесорубами и грибниками дорога закончилась минут через десять. Дальше начались такие буераки, что вслепую двигаться сквозь сугробы было опасно.

Тут за дело взялся Каленый. Куда он рукой показывал — в той стороне и рядом с ним снег таял как масло на раскаленной плите. Получившаяся грязь тут же твердела на морозе. Единороги спокойно шли по тропе, перешагивая мелкие препятствия вроде канав и пеньков, и даже усевали ущипнуть хвостик-другой размороженной травы.