Волчонок
Шрифт:
История увлекает Марка. Он представляет огромную медведицу на площади. Ясное дело, без намордника. С неподстриженными когтями. И что прикажете делать, если чудо-Машка пойдет вразнос?
– Ладно, слезами горю не поможешь. Вышли они на площадь. Патриарх с балкона улыбается. В центре – помост. Поднялась Настасья Егоровна по лесенке, Машку за шкирку вытащила. Толпа вокруг – тысяч двадцать. Гул, рев; Машка перепугалась. Поднялась на дыбы, рычит. Вот-вот деру даст. А палочки нет. Волшебной, значит, палочки… Был у Настасьи Егоровны платочек. Взмахнула она платочком, мазнула концом дуре-Машке по лбу…
Дед
– Есть, парень, такая штука: гайка для болтов рельсовых стыков. На Сечене кое-где железные дороги сохранились, ну и пользуются. Тяжелая, зараза, скажу я тебе. Вот Настасья Егоровна и зашила одну гаечку в конец платка. Влепила она своим кистенем Машке – жизнь сразу и наладилась. Пляшет Машка, кружится, кланяется. Патриарх ладоши отбил, хлопая.
В голосе деда появляется трещинка.
– Где ж на всех дураков гаек взять? – говорит он.
И Марк понимает, что ему ответили.
Глава пятая
Дуэль (продолжение), или Хочешь, я выпишу тебе справку?
I
– Нам сюда, – сказал Секст.
– Ага, налево, – уточнил Гельвий, сверяясь с навигатором.
Лавку секунданты нашли через вирт. Для поисков по Тренгу гиперсвязь – удел богачей – не требовалась, а планетарный вирт для курсантов был бесплатным. Удалось и с хозяином связаться, и задаток перевести. В итоге, топая по окраине городка, Секст с Гельвием то и дело чесали в затылках. Курс ориентирования на местности – прошлой осенью все сдали его на «отлично» – помогал слабо. На карте все выглядело проще простого. В действительности же…
Дома и домишки – камень, полипласт, дерево, плексанол, нанобетон – стояли в художественном беспорядке. Кучкой хулиганья заступали дорогу; струсив, разбегались в стороны. Лепились друг к другу: один это дом? два? три?! Между строениями возникала прореха: улица? площадь? бесхозный пустырь?
– В джунглях проще! – вздохнул Секст.
Гельвий кивнул.
Час блужданий, и они вышли к нужному месту. Катилина, против обыкновения, молчал, хотя поводов для шпилек в адрес приятелей было хоть отбавляй. Он шел хмурый, глядя под ноги. На прежнего Катилину, острослова и насмешника, это было непохоже.
– Ты уверен?
Секст с сомнением уставился на вросший в землю бункер: ядовито-зеленый, с серебристыми разводами. Дверью бункеру служила плита из армейского бронекомпозита – такие ставят в шлюзовых камерах. Окна отсутствовали; их, наверное, заменяли скрытые камеры. По мнению Секста, оружейная лавка должна была выглядеть иначе.
Дотошный Гельвий сунул нос в навигатор:
– Все верно! Переулок Второго Освоения, 37.
В ответ над входом замигала, искря, архаичная вывеска:
Моргнули индикаторы, раздалось басовитое гудение – и арсенал отворился.
– Добро пожаловать, молодые люди. Я вас ждал.
На пороге возник коренастый бородач с трубкой в зубах. Он походил на художника из детской сказки. Борода, берет, трубка. Длинные, черные с проседью волосы рассыпались по плечам; клетчатая рубашка, жилет с кучей карманов… Не хватало только
– Проходите. Осторожно, тут ступеньки.
Винтовая лестница уводила под землю.
– Обалдеть!
Секст замер в дверях. Катилине пришлось от души хлопнуть его по плечу, чтобы вывести из ступора. Секст посторонился, и теперь застыл уже сам Катилина. Подземная часть бункера являла собой разительный контраст с уродливым горбом наверху. Никаких пластмасс, только натуральное дерево. Темное, полированное. Шкафы, стойки, витрины, стеллажи.
А в них…
Вывеска не врала ни на полслова. Допотопные орудия убийства ближнего заполняли подземелье до отказа. Ножи и кинжалы, мечи и сабли, алебарды и копья заговорщицки поблескивали в витринах и стойках. Умоляли: возьми меня! Нет, меня! Пусти кровь врагу – я не подведу! Бородач тактично не спешил с советами, давая гостям возможность насладиться зрелищем. Словно под гипнозом, курсанты двинулись вдоль стеллажей – три сомнамбулы. В глазах метались хищные отблески стали. Катилина остановился первым, у витрины с ножами. Прямые, изогнутые и иззубренные, вороненые и с муаром на клинке; рукояти из кости и дерева, обтянутые кожей, любовно, виток к витку, обмотанные медной проволокой…
Внимание Катилины привлек нож-монстр. Скорее это был боевой наруч: металлическая накладка на предплечье, крепления из кожи, рукоятка-поперечина. Вперед на две ладони выдавалось широкое лезвие с зубастой прорезью внутри. Вверх торчал изогнутый «плавник». По форме нож напоминал акулью голову с оскаленной пастью.
«Кемчуга», – прочел Катилина на табличке. Что ж, дикарям с Кемчуги, поэтам и людоедам, нельзя было отказать в изобретательности.
Гельвий тем временем кружил у стойки с двуручными мечами, облизываясь, как кот на сметану. Он вздыхал так, что мог растрогать скалу. Двуручники были ростом с Гельвия, а некоторые – выше. Дорогие, небось. Даже если в кредит. А главное, в училище не разрешат. Как «талисман» или «память о доме» такое двухметровое счастье точно не прокатит.
– Помнится, в вирте вы интересовались этой парой…
Секст с сожалением оторвался от коллекции рапир. Катилина с Гельвием тоже обернулись на голос. Хозяин ждал их у стола, куда выложил сильно изогнутую саблю и кинжал-дагу – с защитной чашкой, крестовиной и двумя кольцами-захватниками. Дага выглядела во сто раз страшней сабли.
– Ага, – кивнул Секст.
– Интересовались, – уточнил Гельвий.
Катилина взял дагу. Ткнул перед собой, едва не разбив витрину. Сабля ему тоже не приглянулась. С молчаливого согласия хозяина он взмахнул клинком в проходе. Вес нормальный, руку не ведет… В саблях Катилина разбирался слабо. Не нравилось, и все тут.
– Более прямой у вас нет?
С трудом он сумел облечь претензию в слова. И сам искренне уверился, что вся проблема – в кривизне клинка.
– Поглядим, – меланхолично кивнул хозяин.
Секст и Гельвий кинулись к разочарованному Катилине. Да, секунданты должны быть нейтральны и беспристрастны. Но разве где-нибудь в Дуэльном кодексе написано, что они не имеют права помочь одному из дуэлянтов в выборе оружия? Они бы и обоим помогли, но Марк отказался. Дуэльного кодекса Секст и Гельвий отродясь не видывали. Но что это меняло?