Волчья стая
Шрифт:
Хотя, наверняка боевые девки уже свалили. Раз так не вышли поболтать, видя, что сейчас драться мне вообще несподручно, то уже и не…
Вот буквально, блять, с полминуты голову не поднимал. Слезки у волчонка утирал, а затем она, поскуливая, но уже чуть повеселев, поднялась на ноги. Вся пыльная, везде ободранная от великолепного спуска, но целая. И вот она-то своими ушками и заметила, что из кустов кто-то вышел. Сперва одним ухом дернула, затем резко развернулась.
А я и сам не менее резко вскочил, одновременно еще и рывком затащив
Что этот самый вероятный противник сделал? Самое, мать его, вероятное. Заметил, что я вскидываю пушку — а у него-то в руках своя, он немного дерганый и уже готов к стрельбе. Вот и ответил. Очередью. Прямиком в меня. И попал, тут бы кто угодно попал.
Было… неприятно. Я-то вот успел рассмотреть, что это парочка волчиц. Со знакомыми автоматами, да и морды припоминались. Большие по габаритам, больше Альфы, вместо жилистых канатов мышц уже полноценные банки. Растрепанные и пыльные, одежда рваная и грязная — зато вот оружие-то в полном, блять, порядке.
Боли я, как водится, сперва не почувствовал. Просто несколько толчков в грудь и живот. И еще будто бы даже услышал, как, пройдя навылет, пули врезались в стену оврага позади меня.
Сам стрелять не стал. Свои же. Да и позади меня одна мелкая дура, которая уж точно не заслужила ответного огня. Так что развернулся — чертовски быстро и чертовски медленно, и упал — подгребая волчонка под себя, чтобы хоть телом прикрыть. Никуда побежать она не успела, только глаза раскрыла широко-широко, заполненные испугом и неверием в происходящее.
Свалился. Ждал, что и в спину очередь дадут — но нет, не удостоился. Волчонок подо мною дрожала и скулила, а у меня на лице с какого-то хера расплывалась самая идиотская ухмылка из возможных, и ровным счетом ничего я поделать с этим не мог.
Стрелки подошли. Я их сапоги услышал. Ну и, чего уж — перевернулся, стараясь, чтобы мелочь осталась под спиной. Слабости не было, боли тоже, это постаралась тушка, впрыснув в себя весь накопленный запас адреналина, так что проблем не возникло.
Зато дышать чего-то тяжело становилось. И во рту влажный металлический привкус появился.
— Две тупые пизды, — дипломатично сказал я.
Ну да, точно мои волчицы. Прямо одичавшие — будто форму ни на минуту не снимали, проводя в ней день и ночь, и заросшие, волосы у них сбились в грязные колтуны. Но пушки в руках, да. И адаптированная под их уши гарнитура с виду целая.
— Вы, блять, совсем охуели? — говорить становилось тяжелее, но я давил из себя слова. Глядя прямиком в глаза, набитые непониманием. — Командира фрагнуть решили? Я был о вас лучшего мнения.
О, промелькнуло на мордах и во взгляде узнавание! А следом еще и удивление со страхом.
После чего эти две идиотки… бросили оружие. И драпанули обратно в кусты, вверх по пологому склону холма. Автоматы при этом свободно болтались у них на
Великолепно.
Хотел крикнуть вслед, но получилось только раскашляться. Кашель оказался влажный, а на подставленной ко рту руке появились свежие капли крови. Да и из уголка рта потекло…
Ну, вот и приехали. Я парень крепкий, как показали прошедшие дни — но чтобы от такого отойти? Без помощи вообще никак. А единственная в округе, кто может мне помочь, сейчас улепетывает с остальной стаей куда подальше. Правильно делает, я ж сам приказал.
Ладно. Пока жизнь в тушке теплилась. Слабость накатить еще не успела, подстегнутый выбросом гормонов организм двигаться кое-как может. Значит, надо бы слезть с волчонка, пока не придавил.
Оказалось чуть легче, чем ожидал. Упереться руками в землю, напрячься покрепче — и оттолкнуться в сторону, набок. Вспышка боли стала предвестником — скоро только и смогу, что лежать и вытекать, с каждым вздохом и выдохом чувствуя, как из груди воздух вырывается.
— Все… ушли… — выдавил я. — Поднимайся и уходи.
Одновременно нащупал волчонка и попытался поднять ее за воротник. Чуть приподнял, а там она уже и сама на ноги вскочила — сразу мне на бок бросилась, непрерывно скуля. Теперь, когда на нее не упаду, повернулся и лег на спину, небо разглядывать. Но первой в глаза бросилась заплаканная мелочь.
По мордашке стекали, смешиваясь с пылью, слезы и кровь. Сперва дернулся тревожно, затем понял, что кровь-то на ней моя. Чутка залил, пока лежал на ней.
— Иди к сестрам, — пробормотал я. — Догонишь, они недалеко. Уходите, пока эти суки одичавшие до вас не добрались.
Всхлипов и пауз в голосе было больше, чем хотелось бы.
Вообще, надо бы перевязаться. Попытаться. А то чего-то совсем без боя ухожу — стыдно должно быть! Взял и обмяк. В прошлый раз-то, когда автоматоны подстрелили, я куда как бодрее был. Но тогда всего-то сосуд в бедре задели, ерунда какая!
Так что я собрал силы в кулак и попытался сесть. Дело непростое, но, валяясь на земле, себе я точно никак не помогу. Так что давай, лейтенант, остатки сил в кулак, упирайся и заставляй себя подняться, не такой уж ты и раненый. Вон, всякие торчки, слышал, с продырявленной грудью еще с километр пробежать умудрялись, прежде чем свалиться. Чем я хуже-то?
Ну и сел. Скулящая, дрожащая волчонок тем временем взобралась мне на ноги, уселась, разглядывая меня перепуганным взглядом широко раскрытых янтарных глаз. Хвост тревожно подергивался, ушки поджаты.
— Хоть сейчас не спорь. Уходи.
— Нет! — жалобно проскулила она.
— Тогда помоги одежду снять.
Помощь мне сейчас требовалась даже для этого. Приподнять-то полы рубахи без проблем, оторвать пропитавшуюся кровью ткань от ран тоже получилось, а вот через голову вытащить — уже нет. Так и застрял с дрожащими, свинцовыми руками сверху, пытаясь последний рубеж преодолеть.