Вольф Мессинг. Видевший сквозь время
Шрифт:
– Ну что ты, Вольф, как я могла ошибиться? Ямечтала о встрече с тобой. Я бредила тобой все эти годы. Ты иссушил мою душу. Ты сделал мою жизнь сплошным мучительным ожиданием... – Говоря без остановки, она подошла к Мессингу и порывисто обняла его, прижала к себе. – Я люблю тебя, Вольф! Ты мой единственный возлюбленный!
Мессинг попытался сопротивляться, но девица впилась губами в его губы и стала подталкивать к дивану. Скоро они обрушились на него.
– Милый мой, милый... – бормотала нежданная гостья, ловко срывая с себя шелковую
Мессинг вывернулся из-под нее, встал, поправляя растерзанную на груди рубаху.
– Ну куда же ты?! – плачущим голосом пропела прелестница, протягивая к нему руки и сверкая соблазнительными большими грудями.
– Я сейчас... дорогая... сейчас, одну минуту... – заикаясь, ответил Мессинг и бросился в прихожую, выскользнул из номера и столкнулся с Цельмейстером, который как раз шел к нему.
– Полицию, Питер, немедленно полицию... у меня в номере девица...
Цельмейстер мгновенно все понял, и в это время из номера раздался истошный визг и женский крик:
– На помощь! Насилуют! Помогите!
Цельмейстер бросился бежать по коридору, крикнув Мессингу на ходу:
– Не заходи туда!
Но Мессинг заглянул в номер – уж очень жалобно кричала девица, но как только он появился, она кинулась к нему, обняла и снова стала целовать, пачкая губной помадой щеки и губы и умудряясь одновременно истошно вопить. Мессинг пытался отбиваться, но девушка попалась на удивление сильная и Мессинга не выпускала.
И в это время в номер на крики вошли администратор и две горничные в белых наколках на голове и белых фартуках. Страшная картина предстала перед ними: растерзанная полуголая девушка и не менее растерзанный Мессинг, с расцарапанным лицом и следами помады на щеках и губах. Увидев их, девица завизжала:
– Он меня хотел изнасиловать! Он меня избивал!
Секундой позже в номер вломились двое ажанов, за ними запыхавшийся Цельмейстер, а следом несколько журналистов с фотоаппаратами. Девица при виде полицейских заголосила еще громче, но один из них, грузный, с выпиравшим из-под ремня животом, злобно рявкнул:
– А ну заткнись!
Та мгновенно замолчала, потом проговорила спокойно и устало:
– Он хотел меня изнасиловать! Он меня в номер зазвал, обещал угостить вином и сразу набросился как зверь...
– Вы ее знаете? – шепотом спросил полицейского Цельмейстер.
– А как же... На Тюильри всегда торчит, – буркнул полицейский.
Журналисты щелкали фотоаппаратами. Мессинг повернулся и вышел из гостиной в спальню. Один из журналистов кинулся за ним, но Вольф закрыл дверь перед его носом.
– А ну пошли, – грозно сказал старший полицейский. – В участке будем разбираться. Прикройся! – И он взял с дивана блузку и швырнул девице.
– Послушай, милая, кто тебя подговорил это устроить? – кинулся к ней Цельмейстер. – Его не Ганусен зовут?
– Мне плевать, как его зовут! Он мне денег заплатит, а ты что мне заплатишь? – озлобленно
– Пошли, пошли! – полицейский шагнул к двери. – Некогда мне с тобой возиться.
– Господа, прошу выметаться из номера! Провокация не удалась! Сенсации не будет! – расставив руки в стороны, Цельмейстер вытеснил журналистов из номера.
Через минуту Цельмейстер влетел в спальню. Мессинг сидел перед зеркальным трюмо и стирал кровь с царапин на щеке.
– Ты посмотри, а? Как кошка царапалась...
– Я уверен: это Ганусен ее подослал! – заявил Цельмейстер. – Этот пройдоха и не на такие дела способен!
– Да зачем ему это?
– Подорвать авторитет конкурента! Самое милое дело – организовать ему попытку изнасилования! Слава Богу, сорвалось, а то ты имел бы большую кучу неприятностей!
В это время из гостиной послышались шаги и покашливания.
– Что опять такое? – встрепенулся Цельмейстер и первым вышел из спальни.
– А вдруг это проститутка вернулась? – Мессинг поспешил за ним.
В гостиной стоял не кто иной, как Эрих Ганусен. Он встретил Цельмейстера и Мессинга широкой улыбкой:
– Прошу прощения, мсье, что не дал вам времени отдохнуть после приезда и вторгся без приглашения.
– А-а, это вы? – Мессинг держал ладонь у поцарапанной щеки. – Что вам нужно?
– Послушай, Вольф, мы напрасно отпустили полицейских, – заявил Цельмейстер. – Но я сейчас схожу за ними. Они наверняка еще в холле отеля... – И импресарио стремительно выкатился из номера.
– Я прошу вас, доктор Мессинг, уделить мне всего несколько минут, – произнес Ганусен, проводив взглядом ушедшего Цельмейстера
– Придется... – сокрушенно вздохнул Мессинг.
Ганусен удобно расположился в глубоком, обтянутом красным бархатом кресле, подвинул к себе низкий столик с пепельницей, неторопливо прикурил сигарету.
Мессинг молча ждал, держа в руке вешалку с пиджаком.
– Не буду вдаваться в подробности, мсье Мессинг, но если вы возьмете газеты хотя бы за последний месяц, вы не раз встретите там мою фамилию, – многозначительно начал Ганусен. – Яскажу проще и доступнее...
– Доступнее кому? – серьезно спросил Мессинг.
– Вам, разумеется. – Ганусен пыхнул дымом.
– Я вижу, вы хорошего мнения о моих умственных способностях, – усмехнулся Мессинг.
– Ради Бога, не обижайтесь! – вскинул руки Ганусен. – Я давно провожу на публике опыты по телепатии... также усиленно занимаюсь ясновидением. И, скажу вам, добился весьма значительных успехов, если глава одного из мощнейших государств мира приблизил меня к себе и очень внимательно прислушивается к тому, что я говорю ему....
– Поздравляю вас с такой удачей. Я только не понял, зачем я вам нужен? Скажите проще и доступнее... – И Мессинг вновь язвительно улыбнулся.