Волк ангела
Шрифт:
— Асирани наблюдает за мной, чтобы я тебя не ранил.
Нимра оттолкнулась от его груди и отстранённо проговорила:
— Не боишься, что я тебя раню?
«Да».
Властная и опасная, она пробудила его от оцепенения, в котором он находился после пыток. И эмоции, которые она вызвала, были первобытными, новыми и крайне уязвимыми.
— Я твой щит, — сказал он, вместо того, чтобы показать всю глубину чувств к ней. — Если это означает принять удар вместо тебя, сделаю это, не раздумывая. — Потому что Нимра — создание с тем, чего ангелы её возраста и силы лишаются: бьющееся
Она обняла его лицо ладонями, в её взгляде было столько напряжения, что оно касалось его кожи.
— Ноэль, я расскажу тебе тайну. Ни один любовник за все века моего существования не постоял за меня.
Удар по сердцу.
— Кто такой Эйтриэль?
Опустив руки, она повернулась к окну.
— Он никто. — Её слова были неоспоримым, невысказанным приказом ангела, привыкшего к повиновению.
Ноэль не даст ей диктовать границы их отношений.
— Между нами, — произнёс он и запутал руку в шёлке её волос, заставляя посмотреть себе прямо в глаза, — никто не встанет.
Нимра сделала вид, что вырывается. Ноэль крепко держал.
С мрачным от досады выражением лица, она сказала:
— Ты в курсе, что я легко могу вырваться из твоей хватки.
— И всё же. Вот они мы.
Глава 9
«Он невероятен», — подумала Нимра. Такой мужчина ни в коем случае не будет покладистым… Нет, он будет требовать, давить и выходить за рамки. И конечно не будет относиться к ней с благоговением, несмотря на её ранг или возраст.
К удивлению той части Нимры, что веками была гордой, эта мысль привлекала.
Быть отомщённой, противопоставить свою волю, воле этого вампира, выкованного в огне и который мог заткнуть большинство мужчин, и исполнить самый первобытный танец… Да.
— Эйтриэль, — сказала она, — этого мужчину я могла бы назвать своим мужем. — Ангелы не вступали в брак, как смертные, не связывали друг друга такими узами. — Мы знали друг друга почти триста сорок лет.
Хмурый взгляд Ноэля был подобен грому.
— Вряд ли тогда он «никто».
— Мне было двести лет, когда мы встретились…
— Ещё совсем юна, — перебил Ноэль, крепче сжимая в руке её локоны. — Ангелам даже не разрешается покидать убежище, пока им не исполнится сто лет.
Она выгнул бровь.
— Ноэль, отпусти мои волосы.
Он тут же разжал хватку.
— Извини. — Он нежно погладил её по голове. — Чертовски нецивилизованно с моей стороны.
Неожиданно, что он вызвал у неё желание улыбнуться, хотя она собиралась рассказать про самый ужасный период своей жизни.
— Мы оба знаем, что ты никогда не будешь Кристианом.
У него глаза заблестели.
— И кто теперь ходит по опасной дороге?
Изогнув губы, она сказала:
— Не юна, но очень молода. — Из-за долгой жизни ангелы взрослели медленнее смертных. Однако к двум столетиям у неё уже были весьма женственные изгибы, формы и лицо, крылья начали расправляться лучше. Она уже понимала, кем станет. — Эйтриэль был моим наставником. Я училась у него, что значит быть ангелом, который однажды может править, хотя тогда я этого не понимала.
Только позже она поняла,
Ноэль скользнул горячей и шершавой рукой по затылку Нимры.
— Ты влюбилась в учителя.
Воспоминания сокрушительной волной грозили захлестнуть Нимру, но не эхо её бывшего любовника пробудило в груди такую боль, какую не должна испытывать ни одна женщина, смертная или бессмертная.
— Да, но только позже, когда такие отношения стали допустимыми. Мне было четыреста девяносто лет. Какое-то время мы были счастливы. — Но у них всегда были отношения учителя и ученика. — Через три десятилетия моя сила стала расти, и я получила территорию Луизианы. Потребовалось ещё десять лет, чтобы моя сила стала полной, но когда это произошло, я уже давно обогнала Эйтриэля. И он… не обрадовался этому.
Продолжая ласкать её затылок, Ноэль фыркнул.
— Один из моих смертных друзей — психолог. Он сказал бы, что у этого Эйтриэля проблемы с неадекватностью… готов поспорить на свои клыки, что у него был крошечный член.
Её смех потряс его до глубины души. Но он слишком быстро угас.
— Его несчастье отравило наши отношения, — сказала она, тогда её разбивало бесконечное молчание, но позже она поняла, что виной всему стали раздражительные истерики мужчины, не знающего, как вести себя с женщиной, которая больше не смотрела на каждое его действие с благоговейным обожанием.
— Я не удивилась, когда он сказал, что нашёл другую любовницу. — Моложе. Слабее. — Он сказал, что я стала «существом», к которому он не мог больше прикасаться.
На лице Ноэля отразился мрак.
— Ублюдок.
— Да. — Она уже давно смирилась с этим.
— Тогда мы расстались, и думаю, что пережила его. Но, — у неё кровь застыла в жилах, — судьба решила посмеяться надо мной. Через три дня после его отъезда я обнаружила, что беременна. — Во взгляде Ноэля она увидела понимание ценности этого несравненного дара. Ангелы рожали редко, так редко. Каждого младенца бережно охраняли и защищали… даже те, кто в другом случае стал бы врагом. — Я бы не стала скрывать такую радость от Эйтриэля, но прежде чем рассказать ему, мне нужно было время самой смириться с беременностью. Но этого так и не случилось. Малыш, — прошептала она, положив руку себе на живот, — не был сильным. Первый месяц, когда я поняла, что ношу жизнь в своём чреве, Кейр часто был рядом. — Целитель был самым почитаемым среди ангелов. — Но его увезли в ту ночь, когда у меня началось кровотечение. Слабое… но я знала.
Ноэль пробормотал что-то тихое и грубое себе под нос, отвернулся и запустил руки ей в волосы, прежде чем, неожиданным рывком притянул её в свои объятия.
— Скажи мне, что ты была не одна. Скажи.
— Фен, — сказала она с тяжёлым сердцем при мысли о том, что её старый друг стал таким хрупким, что свет его жизни начал мерцать при малейшем дуновении ветра. — Со мной находился Фен. И обнимал меня в ужасной темноте той ночи, пока Кейр не смог вернуться. Если бы я могла обратить Фена, так и сделала бы в мгновение ока, но не могла. — В её голосе слышались слёзы. — Он мой самый близкий друг.