Волк ангела
Шрифт:
Поэтому она позволила ему скормить себе кусочек персика, а затем ломтик груши и бутерброд, за которыми последовало шоколадное печенье. Где-то среди этого она села лицом к его стулу, а Ноэль поставил ноги по бокам от неё.
Она положила руки ему на бёдра, твёрдые как камень мышцы напряглись под её прикосновением. Другие части его тела тоже были напряжены. Но хотя он задержал взгляд на её губах, а большой палец стряхивал крошки, которых не было, он не стремился прийти к ней в постель. Этот волк начал вплетаться в её жизнь
Ноэль больше не спал той ночью, в голове так и звенели отголоски зла и смеха тех, кто унижал его, пока он начал чувствовать себя букашкой.
— Дело сделано, — сказал ему Рафаэль после того, как всё закончилось с безжалостно осуждающим выражением лица, а крылья сияли силой. — Их казнили.
Тогда Ноэль со злобным удовольствием сказал:
— Хорошо.
Но теперь знал, что одной мести никогда не хватит. Напавшие оставили на нём шрамы, которые, возможно, никогда не затянутся
— Ноэль.
Вскинув голову, услышав знакомый женский голос, он обнаружил, что Нимра вышла в коридор, где он расхаживал в тщетной попытке убежать от смеха.
— Я разбудил тебя. — Уже было за полночь.
— Сон для меня — удовольствие, а не необходимость, — сказала она со сверкающими глазами цвета топаза с янтарными прожилками, ярко выделяющимися на фоне кремового платья, облегающего плечи. — Я бы погуляла в саду.
Он шёл с ней в ногу. Нимра не произнесла ни слова, пока они не добрались до чудесных теней леса, где начинался ручей.
— У бессмертного много воспоминаний. — Её голос звучал интимной лаской в ночи, а слова пронизаны древним знанием. — Даже самые болезненные со временем исчезают.
— Некоторые воспоминания, — сказал он, — укоренились. — Будто стекло вонзились в плоть. Словно… другие вещи вмонтированы в тело. Он сжал руку в кулак.
Нимра задела его руку крылом.
— Но разве не хочешь на переднем плане держать воспоминание, которое сияет, как драгоценный камень?
— Я не могу контролировать это, — признался он, стиснув зубы так сильно, что мог слышать, как стирается эмаль, заглушая шёпот тайн тёплой луизианской ночи.
Ангел посмотрела на него проницательным взглядом под серебряной лаской Луны.
— Ты ещё научишься. — В её голосе звучала абсолютная уверенность.
Он резко рассмеялся.
— Да? Откуда такая уверенность?
— Потому что ты именно такой, Ноэль. — Шагнув вперёд, она подняла руку, чтобы коснуться его щеки, а крылья изогнулись дугой. Когда он вздрогнул от прикосновения, она не отпрянула. — То, что с тобой сделали, — сказала она, — сломало бы других мужчин, но не тебя.
— Я уже не тот, кем был когда-то.
— Я тоже, — Нимра опустила руку, и он понял, что ему не нравится поцелуй ночи после того, как почувствовал её мягкость. — Жизнь меняет нас.
Прагматичная правда её слов подействовала на него сильнее, чем любые заверения.
— Нимра.
Он впилась в него взглядом своих нечеловеческих глаз.
— Мой волк.
«Так захватывающе, — подумал он, — так опасно».
— Есть и другие способы притупить воздействие памяти. — Внезапное, первобытное решение. Слишком долго он прятался в темноте.
Нимра знала, о чём просит Ноэль, как знала и то, что если согласится, он не будет простым любовником — как и сам акт или характер Ноэля.
— У меня не было любовника много лет, — пробормотала она, не сводя глаз с грубых черт его лица
Ноэль ничего не сказал.
— Хорошо.
— Как романтично.
В этих словах читался мрачный оттенок, но Нимра не восприняла его лично. Как волк, которому она бросила вызов, он ещё может показать ей свои зубы. Доверие драгоценный товар, на развитие которого требовалось время. Терпению Нимра научилась давным-давно.
— Романтика, — сказала она, поворачивая к дому, — вопрос интерпретации.
Такого от мужчины рядом она не ждала.
— Независимо от того, как это истолковать, — предупредил он, жёстко контролируя тело, что явно говорило о том, что он находился на грани, — не это я дам тебе сегодня.
Прикоснувшись пальцами к его подбородку, она прогнала тяжёлое и пьянящее желание, которое отразилось на лице.
— Мне это и нужно.
То, что она сделала с Амарией — справедливо, но, как и всегда, после этого на душе появилась рана. Сегодня ей нужно почувствовать себя женщиной, а не монстром, каким назвала её Амария.
Он схватил её за запястье.
— Секс ради секса?
Гнев и боль Ноэля стали острым лезвием, режущим и рвущим, но Нимра сделана из очень прочного материала.
— Если бы я хотела этого, то давно бы приняла Кристиана в свою постель.
Ледяная синева глаз превратилась в полуночную тьму, когда он напряг руку. Она почувствовала, как пульс бьётся у неё в горле.
— Ты голоден, — прошептала она, а её кровь пела от навязчивого прикосновения этого вампира. Он опустил взгляд на колотящуюся жилку на её шее, а большим пальцем погладил пульс на запястье.
— Я несколько месяцев не ел из вены, — признался он хриплым голосом. — И могу разорвать тебе горло.
— Я бессмертная, — напомнила Нимра, освобождая руку из его хватки и кладя пальцы себе на шею. — Ты меня не ранишь.
Он рассмеялся, и этот смех походил на звон разбитого стекла.
— Есть способы ранить женщину, которые не имеют ничего общего с болью.
И она знала. Понимала, что должна сделать.
Она зашла в гардеробную, из которой вернулась с длинным шёлковым шарфом.