Волк с Уолл-стрит
Шрифт:
Но пока мы не доехали домой, я суеверно держал скрещенными пальцы, руки и даже ноги. Просто на всякий случай.
Глава 32
Еще одна радость
Сентябрь 1995
(Пять недель спустя)
Неудивительно, что Сапожник сидит за столом и пыжится, словно человек, которому весь мир лижет яйца, думал я. По нашим расчетам, 1996 год должен был принести нам около 50 миллионов чистоганом, прибыльность компаний росла день ото дня. Выручка в универмагах била рекорды, торговля товарами с нашей торговой маркой шла в гору, вопрос с лицензированием имени Стива Мэддена в качестве бренда продвигался даже быстрее, чем мы надеялись, а магазины розничной торговли, которых у
Единственной ложкой дегтя в этой бочке меда стало то, что я услышал от него потом.
— Думаю, пришло время распрощаться с Делукой. Если избавимся от него сейчас, сможем заодно выкупить его пакет акций компании, который мы ему продали по фиксированной цене, — Стив равнодушно пожал плечами. — Как бы там ни было, если он задержится у нас, то может продать его кому-то еще, и мы окажемся в заднице.
Я удивился. Дело в том, что количество акций, которое принадлежало Делуке, было настолько мизерным, что не играло никакой роли. И никого не интересовало — кроме самого Делуки, конечно, потому что если бы эти акции обратились в дым, ему бы пришел конец и Делука стал бы еще одной жертвой хитроумно составленного контракта, который подписывали наши сотрудники при приеме на работу.
— Ты не можешь так поступить с Гэри, — запротестовал я. — Бедняга вкалывал на нас, как вол, весь этот год, с тех пор как пришел сюда. Я не хуже тебя знаю, что иногда он настоящая заноза в заднице, и все равно, ты не можешь поступить так с одним из тех, кто работает на тебя, особенно с таким человеком, как Гэри, который предан тебе, как пес. Это чертовски несправедливо, Стив. И в корне неправильно. Только представь себе, что после этого подумают остальные. Вот такие подлости и подрывают дух компании. Все наши служащие гордятся своими пакетами акций; благодаря им они тоже чувствуют себя немножко хозяевами компании; и еще это дает им уверенность в своем будущем. Хочешь уволить его? — я перевел дух. — Ладно. Только нужно дать ему столько, сколько он стоит, может, даже чуточку больше, если на то пошло. Это единственный вариант. Все остальное — глупость. Так дела не делаются.
— Не понимаю я тебя, — Сапожник пожал плечами. — Ты же первый высмеивал Делуку. Так какого хрена ты так переживаешь, что я отберу у него его акции?
— Во-первых, я беззлобно подтрунивал над ним, а не издевался, и в конце концов у людей поднималось настроение. Я над всеми подшучиваю, Стив, в том числе и над собой. Да и над тобой тоже. Но мне действительно симпатичен Гэри; он хороший парень и чертовски преданный.
Я тяжело вздохнул.
— Послушай, возможно, ты прав и Гэри уже бесполезен для компании… может, действительно пришло время заменить его кем-то с техническим образованием, человеком с длинным послужным списком, который сможет говорить с воротилами Уолл-стрит на их языке. Но нельзя отбирать у Гэри его акции. Вспомни, он пришел к нам работать, когда мы еще шили обувь на заднем дворе фабрики. Может, он и туго соображает, но выставить его пинком под зад — значит, накликать на себя беду.
— Боюсь, ты защищаешь не того, кого нужно, — Сапожник вздохнул. — Держу пари, будь у него возможность, Делука тут же послал бы нас подальше. Я бы…
— Нет, Стив, он бы так не поступил, — оборвал я Сапожника. — Гэри честен и верен своим принципам. Он не такой, как мы. Он привык держать слово и никогда его не нарушит. Хочешь его уволить — ладно. Но не отбирай у него акции, — я понимал, что последняя фраза подразумевает гораздо большую степень власти, чем заслуживает Стив. Но штука в том, что он все еще считался основным владельцем компании — по крайней мере официально; то, что фактически ею владел я, было частью нашего тайного соглашения.
— Позволь мне поговорить с ним, — с дьявольским огоньком в глазах предложил Сапожник. — Если мне удастся уговорить его уйти по-хорошему, тебе не о чем будет беспокоиться. — Он пожал плечами. — То есть я хочу сказать, что, если мне удастся вернуть акции, мы сможем поделить их пополам.
Я сдался. Была еще только половина двенадцатого, а я уже чувствовал
Конечно, я решил воспользоваться этим, чтобы завязать с наркотой, — даже поклялся Мэддену и Герцогине, что, как только с болями будет покончено, я тут же выкину все таблетки и стану «прежним Джорданом». Вообще говоря, если бы мне не нужно было заехать за Герцогиней, я бы так и остался сидеть в офисе, до такой степени у меня ни на что не было сил. Я снял номер в отеле «Плаза» — мы собирались провести романтический вечер вдвоем. Это была идея ее матушки — теща твердила, что нам нужно встряхнуться, поскольку в последнее время нам обоим здорово досталось. У нас появился бы шанс заново сблизиться.
— Послушай, — вымученно улыбнулся я, — у меня и без того хватает акций, да и у тебя, по-моему, тоже. А если понадобится больше, всегда можем выпустить еще, — я с хрустом зевнул. — Впрочем, какого черта, поступай как знаешь! Я слишком устал, чтобы спорить.
— Выглядишь ты и впрямь хреново, — понимающе кивнул Стив. — Не сердись, это я любя. Видишь ли, я беспокоюсь, и твоя жена тоже. Ты должен завязать с коксом. И с таблетками тоже, иначе ты просто убьешь себя — кого хочешь спроси, если не веришь. Со мной было то же самое, только… — он замялся, подыскивая подходящее слово, — только я был не так богат, как ты, иначе увяз бы еще глубже. — Он снова помолчал. — А может, и увяз, просто все произошло быстрее. Но благодаря твоим деньгам у тебя это может затянуться надолго. Поэтому остановись, иначе добром это не кончится. Тут уж без вариантов.
— По рукам, — поклялся я. — Как только решу проблему со спиной, тут же завяжу.
Стив одобрительно кивнул, правда, особого доверия в его глазах я не заметил.
— Поверю, когда увижу собственными глазами, — проворчал он.
Новехонький, перламутрово-белый, двенадцатицилиндровый «феррари», под капотом которого бесновался целый табун лошадей, взревел, словно истребитель F-15 на форсаже, когда я, вдавив педаль сцепления до отказа, рывком переключился на четвертую передачу. Я пулей промчался через северо-западную часть Квинса, влился в поток машин на Кросс-Айленд-Парквэй, выжимая на моей красавице сто двадцать миль в час и небрежно попыхивая зажатой в зубах сигареткой с марихуаной высочайшего качества. Направлялись мы прямиком в «Гранд-отель». Придерживая руль одним пальцем, я повернулся к перепуганной Герцогине.
— Держу пари, ты уже влюбилась в эту машинку!
— Черта с два! — рявкнула она. — Если ты сейчас же не сбросишь скорость и не вытащишь изо рта эту гадость, клянусь, я придушу тебя собственными руками! И никакого секса вечером, слышишь? Даже не мечтай!
Через пять секунд «феррари» покорно тащился со скоростью шестьдесят миль в час. Сигарету я тоже выкинул. В последний раз я занимался любовью с Герцогиней недели за две до рождения Картера, стало быть, добрых два месяца назад. Вообще-то, если уж совсем откровенно, после того как я увидел ее на родильном столе с бесстыдно расставленными ногами и зияющей между ними щелью, в которую смог бы протиснуться Джимми Хоффа, я вдруг поймал себя на том, что у меня напрочь отпало желание даже думать о сексе с женой. Я надеялся, что это пройдет, но учитывая, что моя дневная норма составляла дюжину таблеток кваалюда (это помимо кокса в количестве, способном заставить целый полк солдат не останавливаясь промаршировать из Квинса в Китай), неудивительно, что чуда не произошло.