Волк в бабушкиной одежке.

Дар Фредерик

— С того момента старая шлюха совершенно изменилась. Я стал бездельник Фирмен!

Новый вздох, такой же замечательный, как первый. Он садится на кровать и обметает ботинки.

— Таким образом, — продолжает перетряхиватель матрасов, — когда старик продал отель, все вздохнули с облегчением.

Тут он вздохнул в третий раз. Если и другие так же вздохнули, народ в квартале мог подумать, что мистраль завернул в Париж вместе со своим приятелем сирокко.

— Дорогой Фирмен, — говорю я, — мне бы хотелось уточнить кое-что о самоубийстве, произошедшем в

этой гостинице в прошлом году.

Он соглашается.

— Вы хотите поговорить об этом Симмоне, который отравился синильной кислотой?

— Именно. Вы были на работе, когда это случилось?

— Конечно…

— Не могли бы вы мне рассказать?

Он вынимает окурок из нагрудного кармана фартука, смотрит, не дефилирует ли в секторе видимости Жюль Эджим, и снисходит до пламени моей зажигалки.

— Знаете, особенно-то рассказывать и нечего. Как-то утром этот тип заселился к нам. Вышел пообедать и к вечеру вернулся весьма веселым. Я как раз убирал коридор… Он прошел мимо меня, напевая. Если бы я знал, что бедняга так кончит! Ах! Клянусь вам…

У меня внутри дзенькнул тревожный звоночек, сообщая что-то нужное.

— И что потом, дитя мое? — шепчу я приглашающим тоном исповедовальника, принимающего деликатные грехи хорошенькой распутницы.

— Вскоре Марта, горничная, пришла позвать его к телефону. Он не ответил. Изнутри было заперто. Мадам Ренар забеспокоилась и вызвала полицию…

Я мимоходом фиксирую, что показания лакейского совпадают с повествованием диетика Берю.

— Эти шпионы… Он возобновляет:

— Приехали легавые. Взломали дверь и нашли Симмона мертвым на матрасе. Вот и все дела.

Он слышит шаги за углом и торопится вынуть сигарету из слюнявых губ. Но это только кто-то из постояльцев.

— Мне бы вообще-то взглянуть на нумер, можно?

— Почему бы и нет! — ответствует малый. Во мужик, как только есть возможность свести до минимума подметальную активность, он готов хоть на пресс-конференцию при свете прожекторов.

Он ведет меня по коридорам, останавливается перед нужной дверью, вынимает универсальный ключ и открывает. Комната отнюдь не пуста. Можно даже сказать, она занята весьма занятыми людьми. В наличии дама, затиснутая, как серединка сандвича, между матрасом и мужчиной. Она орет такие гнусности, что уши вянут. Ее партнер, оставивший слухоаппарат на тумбочке, не слышит их, тем более не слышит нашего вторжения, и остается распростертым. Фирмен, мой ментор, входит без смущения. Он столько видел за те тридцать лет, что меняет человечеству простыни…

— Смотрите, — произносит он, — это здесь. Я осматриваю фатеру. Умывальник на стене. Даже ширмы нет. Окно выходит на бульвар, кровать на высоких ножках. Короче, очевидно, что никто не может притаиться в такой комнате. Вывод: Симмон действительно покончил с собой. Забавно, что я вдруг забыл про странную смерть мадам Ренар, получение миллионов папашей Фуасса и прочее, заинтересовавшись этим делом годичной давности.

На станке дама рекомендует ускориться. Месье согласен, но матрас протестует, заявляя, что это сумасшедшие

и что он — пас. Мы стыдливо выходим, тогда как ни один из партнеров не замечает нашего короткого визита.

— Дорогой Фирмен, — возобновляю я, — соберите ваши воспоминания в случае, если они у вас в отпуске. Я задам вам несколько важных вопросов.

— К вашим услугам, комиссар!

— В конце концов, именно телефонный звонок позволил обнаружить самоубийство?

— Ну, его все равно бы обнаружили, — возражает чемпион перьевой метелки в весе… пера.

— Конечно, но не так быстро. Посмотрим, что вы сможете рассказать мне об этом звонке.

— Ничего! — сообщает Фирмен категорически. — Не я был на проводе.

— Кажется, мадам Ренар ответила, что клиент отсутствует. Звонивший должен был перезвонить позднее, я полагаю?

— Да. И на этот раз отвечал я, — подтверждает Фирмен.

— Молодец Фирмен! Дорогой Фирмен! Прелестный Фирмен! Вот, вот, именно это я и хотел узнать! — ликую я. — Это был мужчина или женщина?

— Женщина.

— Что же она сказала?

— Ну, она вновь попросила Симмона.

— И что вы ответили?

— Правду: что Симмон покончил с собой.

— Ну и что?

— Она не поверила. Но так как я уверил ее, что это правда, она бросила трубку.

Ну он устроил мне преждевременную радость, этот чертов Фирмен! Проклятый Фирмен! Придурок Фирмен! Жидковатые сведения, а? Плотная тишина следует за последней фразой.

— И эта дама больше никогда не звонила?

— Нет, но она приходила!

— Что же вы сразу не сказали, обожаемый Фирмен! Чудесный Фирмен! Увлекательный Фирмен! И когда она приходила?

Он тушит малюсенький окурок. Я предлагаю ему совершенно новую сигарету из нераспечатанной пачки. Он соглашается, говорит спасибо, я даю ему прикурить, он затягивается, я гашу зажигалку.

— Я не хотел бы вводить вас в заблуждение, — начинает он осторожно. — Когда я сказал, что дама приходила, это просто впечатление. У персоны, говорившей со мной по телефону, был иностранный акцент. Очень слабый, но у меня же слух, подумайте сами, со всеми этими туристами, которые тут дефилируют. А вечером явилась такая красотка. Меховое манто, крокодильная сумка и все такое… Без багажа. Это меня удивило. Она захотела поговорить с патроном. Господин Фуасса как раз был тут. Они уединились в кабинете. Затем поднялись на этаж в комнату. Тело только что было отправлено в морг. Потом дама отбыла. Едва она слиняла с горизонта, папаша Фуасса позвал свою шлюху, и они завели разговор без конца…

Понятно, что я не могу удержаться. Я выуживаю тысячу рваных, отнеся их заранее в счет казенных спецрасходов, и катапультирую их в карман драгоценного Фирмена, богом ниспосланного Фирмена.

Он протестует.

— Нет, нет, комиссар. Вам самим пригодится ваш заработок! Я хорошо знаю, что у вас сволочная работа… и весьма малооплачиваемая…

— У меня большое наследство от деда Мороза из моего детства, — уверяю я, чтобы успокоить доблестные сомнения.

Он поглаживает черепушку.