Волк в бабушкиной одежке.
Шрифт:
— Мадам Ренар?
— Именно. Мадам Ренар, стало быть, связалась со мной. Она сказала, что ей удалось наложить лапу на то, что я искал. Но это будет дорого стоить.
— Сколько?
— Десять миллионов.
— И заплатили?
— Естественно. Организация Артуро заплатила не торгуясь…
— И?
— И получила половину формулы. Она напечатана шифром на четырех страничках обычного формата. Дама вручила нам только один лист, то есть две страницы. Сказала, что остальное будет дано потом.
— А вы не пытались
— Нет, так как знали, что команда Симмона участвует в деле. Мы предпочитали ждать…
— Что же произошло?
— Дама Ренар продала вторую половину Эльзе.
— У нее был волчий аппетит. Хорошенькая двойная игра!
— Плебейский расчет, — выругался Дюшнок. — Мы бы заплатили ей за формулу и двадцать, и тридцать миллионов, если бы она осмелилась их потребовать! Но ублюдок остается ублюдком…
Я улыбаюсь.
— Таким образом, у вас половина формулы, а у кодлы Эльзы вторая половина.
— Именно.
— Чтобы получить вторую половину, они и похитили папашу Фуасса?
— Для меня это очевидно.
— Для меня тоже-с! — сообщает Берю, который внимательно слушал объяснения пленника…
Пинюшет, который давненько помалкивал, испытывает зуд к вокальным упражнениям. Поскольку он не может исполнить нам песенку герцога, то удовлетворяется бормотанием:
— Вот откуда эти знаменитые миллионы, которые Фуасса якобы получал по почте!
— Да, — говорю я. — И мне становятся ясными происки старого прохвоста…
— Какавы оне? — интересуется наш скромный грамотей Берю.
— Я так это представляю. Фуасса все планировал, вел дела, но не хотел быть замешанным. Когда и одни, и другие обратились к нему с предложениями, он всех отшил, записав их адреса. Затем стал искать, где спрятана формула, и нашел!
— Хотел бы я знать, где она была! — чертыхается Берю. — Я обшарил всю комнату и фига-с-два нашел.
— А вот он нашел! Вам должно быть стыдно, старший инспектор Берюрье!
— Если бы не эти чертовы браслеты на лодыжках и кистях-с, я бы тебе показал, — рычит Перекормленный. Я непроницаемо продолжаю.
— Он прокручивал операцию через свою кошечку. Только пришел момент, когда обе неудовлетворенные команды показали зубы. Он понял, что запахло жареным. Ситуация поджимала. Надвигалась месть обманутых. Тогда в его мозгу возник маккиявельский план. Поскольку мадам Ренар заварила кашу, она испьет чашу до дна. Он же только бедный астматический рантье, раздавленный событиями.
Я умолкаю, чтобы собраться с мыслями.
— Очень интересно, — говорит Дюшнок, — теперь моя очередь попросить вас продолжать.
— Фуасса, — повинуюсь я, — должен был принять в расчет три фактора: вашу шайку, вышеупомянутую нашу маленькую подружку Эльзу… и полицию. Он начал с того, что нашел полицейского в отставке, владельца частного детективного агентства, и представил дело так, будто он получил по почте
— Замечательно! — бормочет Пино. — Кто бы мог подумать! Человек, кажущийся таким…
— В тихом омуте рыбка мутная, — вступает Берю, который умеет интерпретировать старинные пословицы. На какой-то момент каждый из нас задумывается.
— Эльзина банда что-то не очень вписывается в комбинацию. Хотел бы я знать, почему…
У меня нет времени продолжать, потому что дверь открывается. Пилот и Вернер входят, не исключая Эльзы. Они бросаются к Дюшноку и обыскивают его с головы до пяток.
— Да нет, у меня его нет! — улыбается последний.
— Где документ?
— У Артуро.
— Мы только что обшарили его труп, — чеканит Эльза, — и ничего не обнаружили.
Самми склоняет розовую лысину, слегка поцарапанную и побитую.
— Конечно он спрятал это в надежном месте.
— Конечно нет. Ему же нужно было проверить соответствие со второй частью, которую он рассчитывал найти здесь…
— Не в моих возможностях сообщить вам что-либо еще, — ответствует Дюшнок.
— Однако в этом есть необходимость, — парирует Эльза со смешком, который бросил бы в дрожь взрослую кобру.
Она говорит что-то мне непонятное двум типам, которым все понятно. И вот всех нас выгоняют наверх, связав друг с другом и руки за спиной. Наше дефиле очень напоминает шествие паломников. Тем не менее я предпочитаю быть наверху. Ужасно, по-моему, заплесневеть в трюме. При дневном свете жизнь кажется более обещающей.
Ох уж эти гуси-лебеди в салоне!
Вернер хватается опять за свои причиндалы, которые держал перед атакой: шприц, ампулы и прочее.
Только на этот раз он приближается к Дюшноку. Эльза закатывает ему рукав, как ранее делала мне. Иголка впивается в плоть нашего товарища по несчастью. Мертвая тишина. Все смотрят на Дюшнока. Поведение мужика заслуживает восхищения. Вот один из тех, кто умеет проигрывать. Он немного побледнел, но пасть держит закрытой. И вдруг резко где-то на двадцатой секунде происходит перелом. Глаза выкатываются, рот приоткрывается и из груди вырывается ужасный вопль. Никогда человеческая боль не выплескивалась в таком крике. Он рычит и весь вибрирует. Затем бьется и выгибается. Черты лица искажаются, глаза совсем вылезают из орбит.