Волк за волком
Шрифт:
Она должна была его ненавидеть.
Но все, что она чувствовала, - это... ничего.
Пустое пространство внутри нее вновь открывалось: слабое, как паутина, и широкое. Яэль туда проваливалась, хватаясь за обрывки мыслей и слов. Она могла держаться лишь за три:
Все.
Это.
Зря.
Все. Зря. Она провалила миссию. Подвела Рейниджера, Генрику, Влада. Подвела Аарона-Клауса, Бабушку, Маму,
Она ничего не изменила.
Мысли Яэль рыскали, пытаясь найти просвет. Что-то. Хотя бы что-то.
Она могла украсть личность одной из официанток, пробраться на бал Победителей с подносом отравленной еды. Но это не сработает. Охрана Фюрера слишком сильная. Эссесовцы вокруг Гитлера всегда давали ему собственную еду, приготовленную из продуктов, выращенных на лучших фермах Рейха и под строжайшим контролем.
Возможно, она смогла бы выдать себя за жену кого-то из организаторов. Но Фюрер никогда не танцевал ни с одной из них. Даже с императрицей Нагако. Адель Вулф была единственным исключением из этого правила. Единственным лицом, которое он подпустил близко.
Если она попытается забрать у него жизнь издалека, например, кинет нож или выстрелит, то шансов очень мало, и скорее всего ее окружат эссесовцы, выпытывая имена и адреса сопротивления.
К тому же, теперь, когда она проиграла, Рейниджер и Генрика не будут готовы... они подумают, что она летит обратно в Германию (как приказывал ей протокол миссии в такой ситуации). Если Яэль попытается проникнуть на бал, сопротивление застанут врасплох.
Пойти на бал в образе Адель Вулф было единственным выходом.
– Мы сегодня оба полны сюрпризов, - голос, вытащивший ее из планирования убийства Гитлера, был похож на рюмку рома: теплый, пробуждающий. Яэль посмотрела наверх и увидела перед своим мотоциклом Луку, обе руки на ее руле, облокачиваясь о переднее колесо. Стена камер Рейхссендера стояла далеко за ним, каждый объектив был направлен на пару.
В мыслях Яэль поинтересовалась, смотрит ли еще Генрика или уже выключила телевизор.
– Ты...
Что она могла сказать? Какие слова подобрать для такого поражения? Для такой глубокой злости?
– Ты меня обманул, - все, что она смогла произнести.
– Да ну, Фрейлин, не будь такой, - фыркнул Лука.
– Не притворяйся, что не сделала со мной то же самое в прошлом году, оставив с окровавленной головой и гораздо более сильно раненным сердцем, а сама отправилась побеждать. Я лишь сравнил наш счет. Забрал у тебя то, что ты у меня украла. Предательство за предательство. Победа за победу. Только я сделал это, не прибегая к кровавому месиву.
– И я должна быть благодарна?
– прошипела Яэль. То пламя, что она почувствовала, впервые увидев его, вернулось, разрастаясь,
– Ну, так далеко я не зайду, - сказал Лука, подняв свои слишком темные брови. Он практически зацепился за ее руль, полностью облокотившись на переднее колесо. Яэль пофантазировала о том, как завела бы сейчас мотор и стерла навсегда эту ухмылку с его лица.
Он продолжил:
– Разве ты не видишь? Ты и я, мы теперь равны. Ну, почти равны, - поправил он себя.
– Ты все еще должна мне услугу.
Услугу? УСЛУГУ? Если бы он только знал, как она была близка к тому, чтобы завести мотоцикл и выпустить всю скопившуюся внутри черноту. Вместо этого Яэль собрала всю ярость в ответ:
– Ты чертов ублюдок, если действительно думаешь, что я для тебя...
– Пойдешь со мной на бал?
– сказал он.
Анализ этих слов занял у Яэль около минуты, ведь они были произнесены так спокойно, на фоне ее собственных жестких слов.
– В прошлый раз было так скучно. Все эти офицеры и организаторы и речи..., - Лука вздохнул и откинулся назад. Его руки все еще держались за руль, сжимая ненужные тормоза.
– А вдвоем мы сможем повеселиться. Пусть это будет для нас новым началом.
Яэль уставилась на парня. Этот странный, притягивающий парень, который даже не моргнул, оставляя свой первый Железный Крест у русских, но сражался с таким остервенением за второй. Который поцеловал ее так, будто это что-то значило. (Оба раза.) Который потерял кончик уха, чтобы спасти Нагао Ямато и едва ли проронил слезу при смерти Тсуды Катсуо. Который вызывал у нее желание задушить его и обнять одновременно.
Ублюдок, герой, национал-социалист, святой. Он был абсолютно бессмысленным.
Но в этот раз Яэль не приходилось его угадывать. Не нужно было снимать маску за маской, чтобы понять, как из них настоящая. Ей просто нужно была сказать да.
И она этого хотела, но не совсем могла поверить.
– Ты... ты хочешь, чтобы я была твоей парой? Это позволено?
Лука пожал плечами:
– Я первый двойной обладатель Железного Креста. Я могу делать, что хочу.
Ах, так они вернулись к пражской версии Луки Лоу: с напыщенной грудью, гордый, который бахвалился, пока кулаки Феликса не разукрасили ему лицо.
Круг замкнулся.
Но цикл не завершился. Еще один наступал. И все благодаря ему.
Яэль слезла с мотоцикла и подошла к Луке. Камеры Рейхссендера приблизились, ловя каждое движение, каждый угол, каждое слово между ними в прямом эфире.
– Я пойду на бал победителей с тобой, - Яэль смотрела в камеры, произнося эти слова. Даже если Генрика выключила телевизор, кто-нибудь в сопротивлении точно смотрит. Новости достигнут Генрики и Рейниджера и остальных лидеров сопротивления. Они будут знать, что миссия все еще в силе.