ВОЛКИ: Братство порока
Шрифт:
– Черт, ну, хоть что-нибудь!
Все воспоминания обрывались на том моменте, когда симпатичный парень угостил ее виски. Или чем-то вроде. Она помнила тяжесть бокала в ладони, его взволнованный взгляд, беззлобную улыбку, а дальше всё. Провал.
Что произошло?
Судя по тому, как все болело между ног – худшее.
Стиснув зубы, Тиль опустила голову под прохладную воду.
Небо. Пустое, бездонное. Жуткий холод. Она бежит, бежит, бежит. Легкие горят, ступни деревенеют, уже не ощущая колких камней и вязкой земли.
А что до этого?
Она зажмурилась, пытаясь вспомнить хоть
Сердце больно кольнуло.
Их голоса.
Шорохи. Прохлада, сырость, словно она в подвале. Темно. Очень темно. Потому что на ее глазах повязка или мешок, и его никак не снять – ее руки завязаны. И никак не получается пошевелиться.
Тиль заскулила. Всё, больше ничего не удавалось вспомнить.
После ванной она лихорадочно оделась: спортивные штаны, худи с капюшоном, закрывающим лицо, кроссовки. Спрятав разорванное белье и колготки в пакет, Тиль сунула их в карман и выбежала из дома. Двигаясь по улочкам студенческого городка, как в тумане, она проверяла свой телефон. Никаких фотографий, звонков, сообщений. Ничего, что могло дать подсказку.
Как она это допустила? Чем заслужила?
И как же стыдно…
Даже непонятно за что, но стыдно до противного.
Тиль покинула кампус и вышла к реке. Она почти бежала вдоль нее, сама не зная куда. Просто куда глаза глядят. Где липкий страх ее не догонит.
Бежала, постоянно чувствуя на себе злые взгляды прохожих, и потому не поднимала головы. Блестящие после дождя улицы отражали солнечные лучи, влажный ветер путался в волосах. Пугающая темнота словно уже пробралась в нее и не отпускала, все ответы таились в ее голове, но та не спешила открывать воспоминания о том, что причиняло чудовищную боль.
Тиль остановилась у какого-то большого серого здания, куда ноги сами привели ее каким-то непостижимым образом, и медленно подняла взгляд на табличку слева от входа. Полицейский участок. Она коснулась дверной ручки и замерла в нерешительности.
Избирательной кампании отца придет конец.
Ее будут показывать во всех новостях и выставят виноватой. Такой скандал.
Если это выплывет наружу, оно все испортит. Ханс Хаммар будет ассоциироваться только с его распутной дочерью, которая напилась и не помнит, что с ней произошло. Он так расстроится, что и сам не сможет продолжать участие в выборной гонке.
У нее нет на это права. Нельзя. Только не сейчас.
А мама? Она же сойдет с ума от переживаний. Врачи рекомендовали ей держаться подальше от негатива, чтобы не случился рецидив…
– Вы заходите? – Громыхнул над головой мужской голос.
– Нет, – попятилась Тиль, пряча лицо.
Спустилась к набережной и медленно поплелась вдоль реки, размазывая слезы по щекам. Она шла, шла и шла. Так долго, пока силы ее не покинули. А потом опустилась на скамейку и сидела. Неизвестно, как долго. Тиль словно впала в транс. Просто сидела, смотрела на воду, и внутри у нее было так пусто, что, казалось, там воет ветер.
Когда стало смеркаться, она подошла к ступеням, ведущим вниз, к воде, обхватила голову руками и закрыла глаза. Нужно было хоть что-то вспомнить. Запахи, ощущения, звуки. Хоть что-нибудь. Обрывочные воспоминания картинками закрутились в голове, словно
– Эй, осторожно! – Зазвенел чей-то голос.
И в следующий миг Тиль поняла, что теряет равновесие.
Глава 11
Матс узнал ее по затылку. Ему следовало пройти мимо, но что-то заставило остановиться. Новенькая. Тиль. Так, кажется, говорили, ее зовут. Если бы не капюшон, слетевший с ее головы, он бы и не узнал ее сзади. Пшеничные пряди колыхались на ветру, плечи были напряжены. Девушка стояла на середине ступеней, ведущих к воде, и смотрела на реку.
Разумеется, ему было плевать. Никто не вызывал в нем такого интереса, чтобы можно было говорить о симпатиях всерьез, но Матс продолжал стоять и глазеть на нее, не в силах двинуться или оторвать взгляд. Сегодня на ней был спортивный костюм, и это выглядело необычно. Мерцающий матовый закатный свет играл бликами в мутной воде, и с той точки, откуда он наблюдал, ему казалось, что река и небо сходятся воедино у самых ног девушки.
Парень уже хотел пойти дальше, но тут Тиль внезапно обхватила голову руками. Странная, отчаянная поза. Как у тех готических ангелов на здании библиотеки, спрятанных от посторонних глаз со стороны внутреннего дворика. Он сделал несколько шагов в сторону, чтобы увидеть ее лицо. Девушка стояла с закрытыми глазами и как будто шептала что-то кому-то невидимому. Это зрелище очаровывало и пугало. В нем читалась какая-то боль. Отчаяние.
– Эй, осторожно! – Инстинктивно метнулся к ней Матс, когда Тиль опасно пошатнулась, словно теряя сознание.
Кто знает, может, так и было. И в следующую секунду девушка рухнула бы в воду, но его природное чутье, мощь и быстрота реакции сделали свое дело – оказавшись на ступенях уже через мгновение, он ухватил ее за талию и плотно прижал к себе.
– Ах! – Резко вдохнула она, будто придя в себя.
Ее плечи поднялись, голова дернулась. На долю секунды время словно застыло. Вот река с ее темными прожорливыми водами. Вот Тиль в его объятиях. Ее мягкие волосы щекочут ему лицо и губы. Они пахнут персиковым шампунем и влажным речным воздухом. Она обмякает в его руках, затем делает вдох, и резко отталкивает его от себя. Несмотря на то, что Матс держал крепко, у нее хватило сил, чтобы высвободиться.
– Какого черта?! – Вдруг воскликнула новенькая, оглядываясь.
Она впилась в него настороженным, испуганным взглядом.
– Ты… – Выдавил Матс, хмурясь.
Твою мать. Вот он и влип.
– Ты какого хрена ко мне полез? – Ей пришлось спуститься на ступень ниже, чтобы между ними образовалось безопасное расстояние. Но теперь парень еще сильнее возвышался над ней. – Руки! Убери руки! Только попробуй меня тронуть еще раз!
Матс поднял их всего лишь для того, чтобы попытаться объяснить, но девушка, глядя на них, выглядела не на шутку напуганной. Словно он держал в них ножи. Матс и забыл, какое впечатление может производить на людей. Хотя, его сила пугала соперников, а не девушек. Те обычно приходили в восторг, разглядывая его плечи и рельефную мускулатуру.