Волки Кэллы (Темная башня - V)

Кинг Стивен

– Да, – шепчет Каллагэн. – И вы не собираетесь сказать мне, кто вы.

– Лучше вам не знать, – отвечает мистер Экслибрис.

– Вы знаете, кто я?

Пауза. Вновь шаги. Мистер Экслибрис уже стоит в дверях бывшей прачечной.

– Нет, – говорит он. Потом добавляет. – Священник. Это неважно.

– Как вы узнали, что я здесь?

– Дожидайтесь «скорой помощи», – голос номер один вопрос игнорирует. – Не пытайтесь выбраться отсюда самостоятельно. Вы потеряли много крови и, возможно, у вас повреждены внутренние органы.

С тем он и уходит. Каллагэн лежит на полу, вдыхая запахи отбеливателя, мыла, умягчителя

ткани. «Вы стираете или мы, – думает он, – белье все равно будет чистым». Его яйца болят и опухают. Сломанная челюсть болит и опухает. Он чувствует, как опухает все лицо. Он лежит и ждет, то ли приезда машины «скорой помощи», то ли возвращения Братьев Гитлеров. То ли спасения, то ли смерти. И проходит, наверное, вечность, прежде чем он видит свет. И понимает, что на этот раз ему выпал счастливый билет. Он дождался спасения – не смерти.

И жизнь продолжается.

11

– Вот так я оказался в палате 577 той же больницы и в тот же день.

Глаза Сюзанны широко раскрылись.

– Ты серьезно?

– Абсолютно, – кивнул он. – Роуэн Макгрудер умер, мне крепко досталось от Братьев Гитлеров, вот они и определили меня в освободившуюся палату интенсивной терапии. Должно быть, едва успели перестелить постель, и пока медицинская сестра не сделала мне укол морфия, я лежал и гадал, а не войдет ли сейчас в палату миссис Роулингс, чтобы докончить начатое Братьями Гитлерами. Но почему вас это должно удивлять? В наших историях десятки таких вот странных совпадений, не так ли? Вы не задумывались над схожестью написания моей фамилии и Кальи Брин Стерджис?

– Конечно, задумывались, – ответил Эдди.

– Что произошло потом? – спросил Роланд.

Каллахэн улыбнулся, и вот только тут стрелок обратил внимания, что половинки лица священника несимметричны. «Любимый вопрос сказителя, Роланд, но я думаю, мне пора увеличить скорость повествования, иначе мы просидим здесь всю ночь. Тем более, что главная часть, та, что вы действительно хотите услышать, последняя».

«Тебе, возможно, так и кажется», – подумал Роланд, и не удивился бы, узнав, что та же мысль мелькнула у троих его друзей.

– В больнице я провел неделю. Оттуда меня перевезли в центр для выздоравливающих в Куинс. Сначала предложили такой же на Манхэттене, но он ассоциировался у меня с «Домом», мы иногда отправляли туда наших клиентов. Я боялся, что Братья Гитлеры могут меня там найти.

– Нашли? – спросила Сюзанна.

– Нет. Я навестил Роуэна в палате 577 больницы «Риверсайд» и сам оказался в той же палате 19 мая 1981 года. Меня отвезли в Куинс вместе с тремя другими выздоравливающими 25 мая. А еще через шесть дней, когда я уже собирался выписаться и уехать из города, мне на глаза попалась заметка в «Пост». Не на первой полосе, но в первой тетрадке. «ДВОЕ МУЖЧИН ЗАСТРЕЛЕНЫ НА КОНИ-АЙЛЕНДЕ, – гласил заголовок. – КОПЫ ГОВОРЯТ: ПОХОЖЕ, МАФИОЗНАЯ РАЗБОРКА». А все потому, что лица и руки сожгли кислотой. Однако, копы смогли идентифицировать покойников: Нортон Рэндолф и Уильям Гартон, оба из Бруклина. Напечатали в газете и из фотографии. Из полицейского архива. Обоих не раз арестовывали. Именно они схватили меня. Джордж и Ленни.

– Ты думаешь, с ними разобрались слуги закона, не так ли? – Да. Заказ-то они не выполнили.

– В статье имелся намек на то, что они – Братья Гитлеры? – спросил Эдди. – Потому что мы еще долго пугали друг друга

этими парнями.

– В этой – нет, но таблоиды выдвигали такие версии, и я думаю, что криминальные репортеры, которые разрабатывали эту тему, знали, что Рэндолф и Гартон и есть Братья Гитлеры, потому что потом предпринимались лишь жалкие попытки их имитировать, но ни один из таблоидов не станет убивать пугало, потому что пугало поднимает тираж.

– Да, тебе крепко досталось, – сказал Эдди.

– Вы еще не дослушали до конца. Самое вкусное впереди.

Роланд опять крутанул пальцами, но на этот раз его жест вроде бы не призывал Каллагэна поторопиться с продолжением. Он свернул самокрутку и выглядел на удивление спокойным и всем довольным. Только Ыш, который спал у ног Джейка, мог потягаться с ним в удовлетворенностью жизнью.

– Я искал глазами переходный мост, когда уезжал из Нью-Йорка во второй раз, пересекая Гудзон по МДВ, с книгой на коленях и бутылкой в бумажном пакете, – продолжил Каллагэн, – но пешеходный мост исчез. За несколько последующих месяцев я только изредка видел тайные хайвеи, и лишь пару раз мне в руки попали купюры с Шедбурном. Все они куда-то подевались. Зато мне встречалось множество вампиров третьего типа, помнится, я еще подумал, что они расползаются по стране. Но я их не убивал. Такое желание у меня пропало, так же, как у Томаса Харди пропало желание писать романы, а у Томаса Харта Бентона – расписывать стены. «Эти же москиты, – думал я. – Пусть живут». Обычно я приезжал к какой-то город, находил отделение «Броуни мен», «Менпауэр», «Джоб гай» и определялся с баром, в котором чувствовал себя, как дома. Отдавал предпочтение заведениям, которые напоминали мне «Американо» или «Бларни стоун» в Нью-Йорке.

– Другими словами, тебе нравилось не только выпить, но и закусить чем-нибудь горячим, – вставил Эдди.

– Совершенно верно, – во взгляду Каллагэна ясно читалось, что он видит в Эдди родственную душу. – И я вел себя пристойно до самого отъезда из города. То есть напивался в моем любимом баре, а заканчивал вечер, орал, ползал по земле, блевал, в другом месте. Обычно, al fresco.

– Что… – начал Джейк.

– Это значит, на свежем воздухе, сладенький, – пояснила Сюзанна. Взъерошила ему волосы, потом скривилась и прижала руку к животу.

– Ты в порядке, сэй? – спросила Розалита.

– Да, но иногда пучит живот. Ничего страшного, пара глотков воды все исправит.

Розалита поднялась, похлопала Каллагэна по плечу.

– Продолжай, отец, а не то мы просидим здесь до двух ночи и горные кошки придут из пустоши до того, как ты закончишь.

– Хорошо, – кивнул Каллигэн. – Я пил, пил каждый вечер, и всем, кто хотел слушать, рассказывал о Льюпе, Роуэне, его сестре, чернокожем, который подвозил меня в округе Иссакуена и Руте, возможно, очень веселой, но определенно не сиамской кошке.

Так продолжалось, пока я не оказался в Топике. В конце зимы 1982 года. Вот там я и достиг дна. Вы знаете, что это такое, достигнуть дна?

После долгой паузы все кивнули. Джейк думал об уроке мисс Эйвери и экзаменационном сочинении, Сюзанна вспомнила «Оксфорд Миссисипи», Эдди – берег Западного моря, где он наклонился над человеком, который стал его дином, старшим, с намерением перерезать ему горло, потому что Роланд не разрешал пройти через одну из волшебных дверей за дозой героина.