Волки Кэллы (Темная башня - V)

Кинг Стивен

– И в какую ты хочешь отвести детей? Она отсюда видна?

– Видна, – Роланд достал свой единственный револьвер, наставил на выбранную им шахту. – Посмотри поверх прицела.

Эдди посмотрел и увидел глубокую расселину, формой напоминающую двойную букву S. Почти до самого верха ее заполняла густая тень. Он понял, что солнце, если освещало дно, то лишь на полчаса и в полдень. Одним концом расселина упиралась в скалу. Эдди предположил, что вход в штольню находится именно там, но тень не позволяет его разглядеть.

Второй, юго-восточный конец расселины переходил в сухое речное русло, которое сбегало к Восточной дороге. А уж за Восточной дорогой до самой реки тянулись рисовые поля.

– На ум сразу приходит история, которую ты нам рассказывал, – Эдди повернулся к стрелку. – О каньоне Молнии.

– Само собой.

– Только без червоточины, которая сделала всю грязную работу.

– Да, – согласился Роланд, – без червоточины.

– Скажи мне правду, ты действительно собираешься спрятать детей в глухом тупике сухого речного русла?

– Нет.

– Горожане думают, что собираешься. Даже женщины, бросающие тарелки.

– Знаю, – кивнул Роланд. – Я хочу, чтобы они так думали.

– Почему?

– Потому что не верю, что в поиске детей Волкам помогали какие-то сверхъестественные силы. Услышав историю деда Тиана, не думаю, что в Волках вообще есть что-то сверхъестественное. Нет. Просто в этом амбаре завелась крыса. Которая на ушко шепчет тем, кто посылает из Тандерклепа Волков.

– Ты хочешь сказать, всякий раз крысы разные. Каждые двадцать три или двадцать четыре года.

– Да.

– Кто это делает? – спросил Эдди. – Кто может это делать?

– Точно я не уверен, но идея есть.

– Тук? Предательство, передаваемое по наследству, от отца к сыну?

– Если ты отдохнул, Эдди, думаю, нам лучше продолжить путь.

– Оуверхолсер? Может, этот Телфорд, который выглядит, как ковбой из телевизора.

Роланд молча прошел мимо него. Под подошвами его новых сапог хрустели камушки. Зажатый в левой руке, розовый мешок болтался из стороны в сторону. Шар, лежащий в ящике из «дерева призраков» продолжал нашептывать неприятные секреты.

– Разговорчив, как всегда, – хмыкнул Эдди и последовал за стрелком.

3

Первым из глубин пещеры донесся голос великого мудреца и знаменитого наркомана.

– О, вы только посмотрите на этого маменькиного сынка! – простонал Генри. Голос его, забавный и пугающий одновременно, напомнил Эдди умершего партнера Эбенезера Скруджа в «Рождественской песни». – Маменькин сынок думает, что ему удастся вернуться в Нью-Йорк? Если попытаешься, то попадешь куда как дальше, братец. Лучше оставайся, где пребываешь сейчас… вырезай что-нибудь из деревяшек… будь хорошим мальчиком… – мертвый брат засмеялся. Живой – задрожал.

– Эдди? – позвал Роланд.

– Послушай своего брата, Эдди! – пронзительно крикнула мать из глубин пещеры. На полу белели кости мелких животных. –

Он отдал за тебя жизнь, всю свою жизнь, по меньшей мере, ты можешь его послушать!

– Эдди, ты в порядке?

Голос матери сменился голосом Кзабы Драбника, спятившего гребаного венгра, как его звали приятели Эдди. Кзаба просил Эдди дать ему сигарету, в противном случае угрожая спустить его гребаные штаны и выпороть. Эдди с трудом отвлекся от этого пугающего многоголосья.

– Да, пожалуй, что да.

– Голоса идут из твоей головы. Пещера каким-то образом находит их и усиливает. Не обращай на них внимания. Они, конечно, отвлекают, но больше ничем навредить не могут.

– Почему ты позволил им убить меня, брат? – всхлипнул Генри. – Я думал, что ты придешь, но ты так и не пришел.

– Навредить не могут, – кивнул Эдди. – Я тебя понял. Что делаем дальше?

– Согласно обоим историям, Каллагэна и Хенчека, дверь откроется, как только я приподниму крышку ящика.

Эдди нервно рассмеялся.

– Я не хочу, чтобы ты доставал ящик из мешка, не говоря уже о крышке.

– Если ты передумал…

Эдди покачал головой.

– Нет. Я хочу вернутся в Нью-Йорк, – тут он широко улыбнулся. – Ты не боишься, что я сойду с пути истинного? Найду человечка и приму дозу?

– Это китайский белый! – восторженно выкрикнул из глубин пещеры Генри. – Эти ниггеры продают самый лучший порошок!

– Отнюдь, – ответил Роланд. – Меня много чего тревожит, но только не твое возвращение к прежним привычкам.

– Хорошо, – Эдди вошел в пещеру, посмотрел на свободно стоящую там дверь. Если не считать иероглифов и хрустальной ручки с выгравированной на ней розой, дверь эта выглядела точь-в-точь, как двери на берегу. – Если ее обойти…

– Если ее обойти, она исчезнет, – ответил Роланд. И за ней – глубокая пропасть, насколько мне известно, до самого Наара. На твоем месте я бы помнил об этом.

– Хороший совет, и Быстрый Эдди говорит, спасибо тебе, – он взялся на хрустальную ручку, обнаружил, что она не поворачивается ни вправо, ни влево. Собственно, ничего другого он и не ожидал. Отступил на шаг.

– Ты должен думать о Нью-Йорке, – напомнил ему Роланд. – Конкретно, о Второй авеню. И о времени. Тысяча девятьсот семьдесят седьмом годе.

– Как я могу думать о годе?

Когда Роланд отвечал, в голосе его слышалось нетерпение.

– Думай о том, как все было в тот день, когда ты и Джейк следовали за другим, более ранним Джейком. Эдди уже собрался сказать, что это не тот день, ему надо вернуться в Нью-Йорк позже, но закрыл рот. Если они понимали правила игры, он не мог вернуться в тот день, на призраком, в Прыжке, ни во плоти. Если они понимали правила игры, тамошнее время как-то связано со здешним, только бежало быстрее. Если они понимали правила… если были правила…