Волки Кэллы (Темная башня - V)

Кинг Стивен

Темноту на востоке продолжали рвать беззвучные взрывы молний.

Роланд, он, тоже сложив руки на груди, стоял рядом с Отцом Каллагэном, поймал взгляд Тиан и чуть кивнул. Тиан отметил, какие они холодные, эти выцветшие синие глаза. Почти такие же холодные, как у Энди. Однако этого кивка вполне хватило, чтобы Тиан сделал все, что он него требовалось.

Он поднял перышко и вытянул руку перед собой. Толпа затаила дыхание. Где-то далеко за городом раздался крик расти, словно отгоняющий ночь.

– Не так уж и давно я стоял перед вами в

Зале собраний и говорил о том, во что верил. О том, что Волки, приходя, забирают не только наших детей, но наши сердца и души. Каждый раз, когда они берут, а мы стоим и смотрим, они вгрызаются в нас чуть глубже. А если достаточно глубоко врезаться в дерево, оно умирает. Тоже самое можно сказать и про город. Он тоже умрет.

Тишину прорезал голос Розалиты Мунос, которой боги не дали детей: «Правильно, мы говорим, спасибо тебе! Слушайте его! Слушайте его внимательно!»

– Отец Каллагэн в тот вечер рассказал нам о стрелках, идущих с северо-запада, идущих через Срединный лес по Тропе Луча. Некоторые сомневались, но отец говорил правду.

– Мы говорим, спасибо ему, – откликнулись горожане. – Отец сказал правду, – и тут же закричала женщина: «Восславим Марию! Восславим Марию, мать Господа!»

– Все эти дни они жили среди нас. Кто хотел с ними поговорить, тот мог поговорить. И они не обещали ничего, кроме помощи…

– А потом они уйдут, оставив за собой окровавленные руины, если мы по глупости дадим им волю! – проревел Эбен Тук.

Толпа удивленно ахнула. А когда вновь установилась тишина, раздался голос Уэйна Оуверхолсера: «Заткнись, горлопан!»

Тук повернулся к Оуверхолсеру, самому крупному фермеру Кальи и одному из постоянных покупателей. На лице читалось полнейшее изумление.

– Их дин – Роланд Дискейн из Гилеада, – продолжил Тиан. Они это знали, но упоминание легендарных имен вызвало восторженный рокот. – Он пришел сюда из Внутренних феодов. Вы будете слушать его? Что скажете, горожане?

Ответа долго ждать не пришлось: «Слушайте его! Слушайте его! Наконец-то мы его услышим! Слушайте его внимательно, мы говорим, спасибо тебе!» – а потом раздались какие-то ритмичные звуки, и Тиан не сразу понял, что происходит. А когда до него дошло, заулыбался. Так топали сапоги, не по доскам Зала собраний, а по траве леди Орисы.

Тиан вскинул руку. Роланд выступил вперед. Топанье усилилось. К мужчинам присоединились женщины. Роланд поднялся по ступенькам. Тиан передал ему перышко и спустился со сцены, взял Хедду за руку, подал знак остальным близнецам подойти к нему. Роланд поднял перышко, держа древнее лакированное древко обеими руками, на которых остались только восемь пальцев. Наконец, топот стих. Лишь трещали факелы, освещая задранные кверху лица, на которых читались надежда и страх, читались очень отчетливо. Крикнула расти и замолчала. На востоке большие молнии резали темноту.

Стрелок стоял лицом к горожанам.

2

Долго, очень долго только смотрел на них. И во всех, смотрящих на него и испуганных глазах читал одно и то

же. Он много раз стоял перед такой вот толпой, так что прочитать выражение глаз ему не составляло труда. Эти люди голодали. Им хотелось что-то купить, наполнить урчащие желудки. Он помнил продавца пирожков, который ходил по улицам Гилеада в самые жаркие летние дни, громкими криками предлагая свой товар. Мать Роланда называла его сеппе-сэй, потому что от этих пирожков потом многие мучались животом. Сеппе-сэй означало продавец смерти.

«Ага, – подумал он, – только я и мои друзья не берем денег».

От этой мысли его лицо осветила улыбка. Сам он разом помолодел, а по толпе прошелестел вздох облегчения. Начал он, примерно с того же, что в первый раз: «Нас тепло встретили в Калье, послушайте меня, прошу вас».

Тишина.

– Мы открыли вам свою душу. Вы приняли нас с открытой душой. Так ведь?

– Ага, стрелок! – выкрикнул в ответ Воун Эйзенхарт. – Так!

– Вы видите в нас тех, кто мы есть, и согласны с тем, что мы делаем?

На этот раз ответил ему Хенчек, дэш-дин Мэнни.

– Ага, Роланд, и, клянусь Книгой, мы говорим, спасибо тебе. Вы – из рода Эльда. Белизна пришла, чтобы противостоять Тьме.

На этот раз долгим был вздох толпы. А где-то в задних рядах зарыдала женщина.

– Жители Кальи, ищите ли вы нашей помощи и поддержки?

Эдди замер. За недели, проведенные в Калье Брин Стерджис этот вопрос задавался многократно, но только отдельным людям, и Эдди полагал, что задавать его на общем собрании – большой риск. А вдруг они скажут нет?

Мгновением позже Эдди понял, что волновался зря. Роланд, как и всегда, прекрасно чувствовал настроение аудитории. Кто-то, конечно, ответил: «Нет», – Хейкоксы, Туки, маленькая группа, которую возглавлял Телфорд, но в большинстве своем жители Кальи проревели во всю мощь легких: «АГА, МЫ ГОВОРИМ, СПАСИБО ТЕБЕ!» Нашлись и такие, Оуверхолсер среди них, кто промолчал. Эдди подумал, что в большинстве случаев это вариант был самым мудрым. Самым политически грамотным. Но этот случай отличался от большинства, это был момент истины, когда каждому полагалось сделать выбор. Если ка-тет Девятнадцати побеждал Волков, горожане до конца своих дней помнили бы, кто сказал нет и кто промолчал. И у него серьезные возникли сомнения, что годом позже Уэйн Дейл Оуверхолсер останется крупным фермером.

Но тут Роланд продолжил, и Эдди полностью сосредоточился на речи стрелка. Слушал и восхищался. Учитывая место и время, где он родился и вырос, Эдди довелось услышать немало лжи. Лгал он и сам, иной раз очень даже неплохо. Но к тому времени, когда Роланд произнес половину речи, Эдди уже понял, что впервые в жизни, ранним вечером в Калье Брин Стерджис, он столкнулся с истинным виртуозом лживости. И…

Эдди огляделся, удовлетворенно кивнул.

Они проглатывали каждое слово.

3

– Последний раз, появившись перед вами на этой сцена, – начал стрелок, – я станцевал каммалу. Сегодня…