Волки в погонах
Шрифт:
– Откуда у вас это? – прошипела она.
– Ты уже взрослая девушка, сама должна понимать.
– Отдайте!
Попытавшись завладеть капсулами, Регина промахнулась и больно ударилась бедром об угол стола. Это не удержало ее от повторного броска, завершившегося столкновением с газовой плитой.
Громов покачал головой:
– Ничего у тебя так не получится.
Регина провела языком по губам, пробуя их на шершавость, и хрипло спросила:
– А как получится?
Она неотрывно смотрела на приманку, не подозревая, что Громов подменил ЛСД заурядным синтомицином, которым разжился во время ночного визита в аптеку. Разницу можно было обнаружить лишь при внимательном рассмотрении капсул. И уж конечно, не в том взвинченном состоянии, в каком находилась Регина.
– Этот приз, девочка, ты получишь только в награду за откровенность, – заявил Громов, спрятав горошины синтомицина в кулаке.
– Откровенность? – Было очевидно, что Регина готовилась выслушать предложение совсем другого рода. Впрочем, сейчас ей было плевать на то, какой ценой будет достигнута заветная цель. Не мытьем, так катаньем. Не катаньем, так… В общем, это не имело для Регины принципиального значения.
– Вы хотите задать мне вопросы насчет Валентино? – догадалась она. – Ладно, я вам все расскажу. Но сначала…
– Ты что-то спутала, девочка, – перебил ее Громов. – Условия ставлю я. Оглянись, видишь дверь за своей спиной? Это кладовка. Не очень вместительная, чтобы там было комфортно пережидать ломку, но другого подходящего помещения у меня не имеется. Так вот, или ты выкладываешь мне все, не торгуясь и не виляя из стороны в сторону, или мы откладываем разговор… – он сделал вид, что размышляет, – суток эдак на двое. Что выбираешь?
– Спрашивайте, – буркнула Регина. Для решения дилеммы ей не потребовалось и секунды.
– Присаживайся за стол, – любезно предложил Громов. – Попьем чайку, побеседуем. Ты любишь пастилу?
– Терпеть не могу! Ненавижу! – Она с вызовом посмотрела на Громова, однако поспешила опустить глаза, вспомнив, что в руках этого человека находится ее судьба.
– Тебе с сахаром?
– Что вы хотите знать про Валентина? – ответила Регина вопросом на вопрос. Ее не на сладенькое тянуло, а на кисленькое. И она желала поскорее покончить с формальностями.
Громову почти не пришлось понукать ее или возвращать в нужное русло. Монотонно, но зато очень подробно Регина изложила историю своей любви к Валентину Мезенцеву… и ЛСД. Однажды она рассказала новому знакомому, как легко получить порцию экстази на любой дискотеке, а он заявил, что привез из Голландии кое-что получше. С этого все для Регины и началось. Этим все для нее и закончилось. События, которые происходили с ней в промежутке между приемом первой дозы и сегодняшними мучениями, девушку, похоже, совершенно не интересовали. Словно речь шла о чьей-то чужой жизни.
Тот факт, что процветающий коммерсант Мезенцев неожиданно перевоплотился в покойного подполковника Рябоконя, Регина не бралась ни объяснять, ни комментировать.
– Вот и все, что я знаю, – глухо сказала она. – Был Валентино, да сплыл. А вообще-то туда ему и дорога. Зато я теперь ученая. Больше на эту удочку никогда не попадусь.
«Уже попалась, дуреха, – возразил Громов мысленно. – Плотно сидишь на крючке, а трепыхания твои – только видимость. Одной тебе уже не выпутаться – ты не золотая рыбка, которую всякий готов отпустить на все четыре стороны. Но желания исполнять ты будешь исправно. Любые желания. Каждого, кто поманит тебя наркотиком. Что же с тобой делать, а?»
– Оглохли вы, что ли? – повысила голос Регина. – Все, баста. Мой рассказ закончен. – Ее глаза нетерпеливо сверкнули.
– Ты не коснулась лишь одной темы, – флегматично сказал Громов, отставив пустую чашку. – Какие подарки тебе делал твой замечательный ухажер?
– Подарки? – Взгляд Регины убежал в сторону, но тут же вернулся назад, как примагниченный. – Да так, ерунда всякая, ничего особенного. – Она сморщила нос. – Парфюмерия, побрякушки, плеер. Еще белья было много, в основном розового. Валентино от него тащился.
– Отца с матерью он ведь тоже не забывал, м-м? – Громов прикурил сигарету, поглядывая на гостью одним глазом.
– Да ему на них, по большому счету, начхать было, – заявила Регина. – Его я интересовала. В розовых чулочках.
– А как же термос?
– Какой термос? – Более фальшивой интонации она не смогла бы подобрать при всем желании.
Громов извлек из кармана заветный цилиндрик, повертел его в пальцах и задумался вслух:
– В унитаз спустить, что ли?
Регина упала грудью на стол и протянула руку:
– Эй, мы так не договаривались!
– Вот именно, – согласился Громов, делая вид, что намеревается встать и осуществить задуманное. – Договор у нас с тобой был совсем иной.
– Погодите!
– М-м? – Он взглянул на девушку со слабым интересом, готовым исчезнуть в любую секунду.
– Я вспомнила. Однажды Валентино действительно приволок какой-то термос неохватный. – Регина опустила голову так низко, будто решила получше рассмотреть утенка на своей рубашке. – Он сказал, что хочет сделать сюрприз Григорию Петровичу, моему отцу то есть. Попросил положить ему в сумку перед полетом.
– Перед его последним полетом, – уточнил Громов. – И ты просьбу своего щедрого друга выполнила, не так ли? Ты ведь ни о чем таком не догадывалась, да?
– Да! – выпалила Регина. При этом она с вызовом вскинула голову, и стало заметно, как сильно перекосилось ее лицо.
– И потом ты тоже ничего не заподозрила, – продолжал Громов, – когда самолет, которым управлял твой отец, разнесло на кусочки. Заодно с подарком фальшивого Мезенцева. Вместе с твоим родным отцом.