Волки взвоют. Лисичка из убойного отдела
Шрифт:
— Эм, нет… — мама замолкает на секунду, а потом вздыхает. — Твой муж позвал в гости сегодня. Попросил посидеть с внуками, пока вы гостите у Яши.
Мое негодование мгновенно сходит на нет и я смотрю на волчару с прежней любовью. В смысле, совсем-совсем не злюсь за то, что наградил меня таким сложным материнством.
— Через сколько ты будешь?
— Да я уже в такси. Звоню, чтобы убедиться, что ты собираешься.
Я опускаю взгляд на свой заляпанный фартук и медленно вздыхаю.
— Да,
Сбрасываю вызов, кладу магфон на стол и улыбаюсь. Нет, я не убью мужа. По крайней мере до тех пор, пока не съезжу в гости к подруге.
— Эй, где моя благодарность? — Ад подходит ближе, все еще держа на руках наших непоседливых отпрысков.
— Благодарность? — я вскидываю бровь. — Если бы ты сказал раньше, я бы успела подотовиться!
Волчара усмехается, и в его глазах загораются знакомые озорные огоньки.
— Ты выглядишь потрясающе даже в этом испачканном фартуке.
Я не могу сдержать улыбку. Он прав, чёрт возьми, я всегда прекрасна. Да, за пять лет, я многое урвала из отношений с волчарой. Низкой самооценкой не страдаю.
— Ладно, — вздыхаю я, снимая заляпанный фартук. — Дай мне пять минут привести себя в порядок.
— У тебя три, — отвечает Ад с той самой раздражающей ухмылкой, которая до сих пор заставляет мое сердце биться чаще.
— Ты невыносим, — фыркаю я, направляясь к лестнице.
— Знаю, — доносится мне вслед. — Но ты именно это во мне и любишь, лисичка. Иначе зачем бы вышла за меня замуж?
Я закатываю глаза, но не могу сдержать улыбку. Да, с ним никогда не бывает скучно. Ни секунды за все эти годы.
Пока я переодеваюсь, слышу, как Ад разговаривает с детьми внизу. Его голос звучит мягко, но уверенно. Он прирожденный отец, хотя никогда бы в этом не признался.
— Так, команда, — говорит он, — сейчас приедет бабушка, и вы будете себя хорошо вести. Ясно?
— Да, папа! — хором отвечают дети, и я невольно улыбаюсь.
— И никаких превращений без разрешения, — добавляет он строго. — Особенно это касается тебя, Стью.
Я слышу недовольное фырканье младшего и не могу сдержать смешок. Наш маленький шалун всегда находит способ устроить хаос.
Спускаюсь вниз, уже готовая к выходу. Ад окидывает меня одобрительным взглядом.
— Ты прекрасна, как всегда, — говорит он, и я чувствую, как щеки слегка краснеют. Даже спустя столько лет, он все еще умеет заставить меня смущаться.
В этот момент раздается звонок в дверь. Мама приехала.
— Бабушка! — кричат дети и бросаются к двери.
Я открываю, и мама входит, тут же оказываясь в окружении своих внуков. Она обнимает их, осыпая поцелуями, а потом поднимает взгляд на нас с Адом.
— Ну что, голубки, готовы? — улыбается она.
— Более чем, — отвечаю я,
Мы быстро прощаемся с детьми, давая последние наставления маме. Хотя, кого я обманываю, она справится лучше нас.
Когда мы садимся в машину, я чувствую, как Ад берет меня за руку. Его пальцы переплетаются с моими, и это простое прикосновение наполняет меня теплом.
— Слушай, лисичка, — начинает Ад, постукивая пальцами по моим, — а давай устроим второй медовый месяц?
— Прямо сейчас? — я смеюсь. — Мы же вроде к Яше едем.
— Нет, конечно, — он закатывает глаза. — Я про потом. Только ты и я, какой-нибудь уединенный остров...
— И никаких детей, подгузников и недосыпа? — мечтательно вздыхаю я.
— Именно, оставим на несколько дней роту нянек и твою маму, — он ухмыляется. — Ну как, соблазнил?
— М-м-м, не знаю, — дразню я. — А что ты еще можешь предложить?
— О, лисичка, — его глаза загораются озорным блеском, — ты даже не представляешь, на что я способен ради тебя.
Ад улыбается, и в его глазах я вижу отражение своих чувств. Любовь, нежность, благодарность за каждый прожитый вместе день.
Мы едем по знакомым улицам, и я вспоминаю, как все изменилось за эти годы. После того судьбоносного дня на стадионе мир перевернулся. Правда о халацевтах, о заговоре, о клане северных лис — все это вышло наружу.
Первое время было тяжело. Общество разделилось на тех, кто принял правду, и тех, кто отказывался верить. Были протесты, демонстрации, даже попытки мятежа. Но постепенно, шаг за шагом, мы двигались к новому миру.
Теперь халацевты не враги, а союзники. Обмен технологиями и знаниями идет полным ходом. Убой реформировали, теперь там можно встретить не только волков, но вообще оборотней всех мастей.
Ад возглавляет специальный отдел по межрасовым отношениям, а я работаю в аналитическом центре, помогая адаптировать наше общество к новым реалиям.
— О чем задумалась? — голос Ада вырывает меня из воспоминаний.
— О том, как далеко мы зашли, — отвечаю я с улыбкой. — Помнишь, как все начиналось?
Он хмыкает.
— Как я мог забыть? Ты была самой настоящей занозой.
— А ты был самым невыносимым волком во всем Убое, — парирую я.
— И все же ты в меня влюбилась, — он подмигивает мне.
— А у меня был выбор? — притворно вздыхаю я. — Ты же моя истинная пара.
Мы оба смеемся, вспоминая те первые дни, полные злости, напряжения и скрытого влечения.
Подъезжаем к дому Яши. Она живет теперь в пригороде, в большом доме с садом. После всех событий она тоже нашла свое место в новом мире — стала одним из ведущих специалистов по адаптации халацевтской технологии для нашего использования.