Вольный Флот 2. На дальних берегах
Шрифт:
– А кто может?
– Кто может, те, обычно, ограничиваются не более чем тремя.
– Почему?
– Традиции требуют, чтобы муж входил к жене не реже раза в неделю. Если он будет посещать её реже, она имеет право уйти. А это не только потраченный выкуп, но и позор. И я понимаю, что спроси любого и он будет говорить, что легко потянет даже семь жен. Однако, мы оба понимаем, что говорить и делать — вещи разные.
– Ха! Да у вас не такие уж дикарские порядки, как рассказывают!
– Рад, что вы оценили мудрость наших обычаев.
– А как же гаремы?
– Это прерогатива очень богатых людей. И состоят они, по большей части, все из
– То есть наложница — это не жена?
– Нет. Наложница — это любовница, находящаяся в зависимости финансовой или личной. Обычно - рабыня с которой не зазорно спать.
– А есть те, с которыми зазорно?
– Разумеется. Старые, уродливые, увечные, больные…
– В этом смысле… Ну, знаете-ли, сэр, если все так, то будь моя воля,я бы кое-какие порядки завел и у нас. Потому, что честно признаюсь — у меня тоже были «наложницы». Не рабыни, но финансово зависели прям как вы сказали. И не только у меня, что самое интересное. Но знали бы вы, какой шум поднялся, когда это всплыло! Будто все вокруг святые…
– Вы поэтому перебрались в Фирсмоустер?
– Семья хочет, чтобы я не выходил в свет, пока все не забудется. Вот я и решил заняться разработками угля, чтобы не свихнуться тут от безделья. Вокруг веками были леса, значит и пласты должны быть жирные. Ну я вам рассказывал.
– Помню… А ваша семья — я он их слышал?
– Не думаю. Мы не очень знатны, так что папаша мой очень щепетилен насчет семейной чести и имени. Думает, что эти снобы примут его как равного за хорошее поведение.
– Вы из недавно разбогатевших фамилий?
– Да. Отец сделал себе состояние на военных поставках.
– Как интересно… И чем же он занимается?
…
Полковник, воровато озираясь, ковырял перочинным ножом стоявший на улице почтовый ящик. Взломщик из него был сильно так себе - наблюдавший за этим из окна его кабинета Старпом уже успел найти в корзине для бумаг порванный ответ на отредактированную им кляузу, сложить этот пазл, прочесть и выкинуть обратно, а Райли все никак не мог победить простейший замок. Пару раз у него почти получилось, но некстати появившийся прохожий заставлял полковника все бросать и делать вид, что он просто прогуливается.
– Вам помочь, сэр?
– данные мучения видел не только Старпом, но и дворецкий, - У меня есть ключ.
– Я просто… - застигнутый врасплох Райли не знал, как объяснить, что он тут делает, - Там внутри… Мне надо…
– Вы случайно отправили не то письмо, сэр? И хотите исправить данную оплошность до того как почтальон заберет корреспонденцию?
– Да! Именно! Ха-ха! Написал не тот адрес! Представляете! Совсем голова не работает!
Кивнув, дворецкий достал из кармана связку ключей и отпер ящик. Полковник порылся в письмах, нашел конверт, который туда полчаса назад положил Старпом и, обменявшись с дворецким вежливым полупоклоном, поковылял в дом не прекращая глупо улыбаться. Чтение чужой корреспонденции было не самым благородным занятием, но из столицы написали, что крайне заинтересованы загадочным доминцем и просят собрать всю доступную информацию, поэтому Райли оправдывал это тем, что он действует в интересах короны. Вскрыв конверт, полковник развернул письмо и выругался, так как из написанного понимал только цифры. Осознание того факта, что иностранец не ведет свою
Похвалив себя за сообразительность, он открыл ящик стола и снова выругался. Марок было целый лист, но на этот раз куда-то делись конверты. Дернув за шнурок, Райли попытался вызвать прислугу чтобы та сходила на почту за чистыми конвертами, однако никто не явился. Он снова дернул шнур и обнаружил, что тот не возвращается в исходное положение.
– Да будет в этом доме хоть что-то нормально работать!?
– тяжело кряхтя, полковник встал и потыкал тростью в дыру куда уходил шнур, - Проклятье! Опять спускаться!
После того как он ушел, прятавшийся на черной лестнице Старпом подошел к столу и прочел записку.
– Серьезно? До сих пор не выяснил, что я к Футлонгам клинья подбиваю? И это хваленый лонгский шпионаж?
Взяв перо, Старпом дополнил записку необходимыми фактами, исправил допущенные автором второпях ошибки и сложил обратно. Это, конечно было некоторой наглостью — полковник мог и перечитать свою писанину, однако Райли не был похож на человека сомневающегося и склонного всё проверять и перепроверять.
И, судя по тем взглядам, которые Райли кидал во время вечернего чаепития, данные расчеты оправдались - бесконечно довольный собой полковник отправил и письмо, и записку как есть. Осторожно поднеся тонкую фарфоровую чашку к губам, Старпом отпил горячего чая и вежливо кивнул в такт болтовне одной из дочерей миссис Уотерс.
– Вы совершенно правы, госпожа. Люди очень легко доверяют бумаге свои сокровенные мысли. По переписке признаться в чувствах гораздо легче, чем лично. Но и гораздо опаснее.
– Почему?
– Письмо идет через много рук. Кто знает, какие люди будут иметь к нему доступ? И какие у них мотивы.
– Вы хотите сказать, что на почте их могут вскрывать?
– Не знаю, как у вас, но у нас такое случается. Поэтому я никогда не доверяю важных сведений почте, - Старпом улыбнулся краем глаза наблюдая как помрачнел Райли, - Кстати, вы слышали про «Аконитовую бумагу»?
– Это вроде гербовой?
– Её использовали, когда подозревали, что кто-то из слуг вскрывает письма хозяина. Она пропитана специальным ядом действующим через кожу. Получатель знает об этом, поэтому берет лист в тонких перчатках. Если же взять его без них, то сперва будет зуд в руках, потом участится пульс, затем лицо станет красным как спелый томат… Как правило, утро следующего дня подлец уже не увидит. Вам нехорошо, полковник?
Райли, слушавший все это, поперхнулся и замотал головой. Доктор, сидевший рядом, участливо постучал его по спине. Отсалютовав им чашечкой с чаем, Старпом кивнул и снова повернулся к дамам.
– Так на чем мы остановились?
– Давайте не будем за едой о ядах, - попросила миссис Уотерс, - Скажите лучше, как там Питер? Я слышала, вы с ним поладили?
– Да. И я и он тут чужаки. Друзей нет, так чтобы нам не проводить время вместе? Вчера мы ходили на охоту. Кстати — видели в полях доктора Хампфри.