Володарь железного града
Шрифт:
— Накаркал!
— По броне что-то заскрежетало, застучало. В ответ, с соседних судов, ответили огнём. Рапирами впустую не палили, а вот картечью из мортирок угостили знатно. Бомбардиры прежде, чем свалились под защиту бортов, пяток пузатых бомбочек отправили. Взмыв по высокой дуге, они глухо ухнули где-то за деревьями.
Стихло.
Невзор подойдя ближе поднял один из костяных наконечников, осмотрел внимательно, разве что не понюхал:
— Лопари сработали. Тута их погост стоит недалече. Может, сходим, а? Не след такое спускать.
— Не. Князь наказал на такое сил зазря не тратить. Спужались они огня. Разумею, более
Невзор многозначительно кивнул, вспоминая как несколько дней назад они показательно снесли небольшое поселение корелов. Чудаки им путь по реке перегородили. Мзды удумали взять али товару захотели, непонятно. А теперь уже и узнать не у кого, переборщили малость.
Новгородская власть в громадных необитаемых территориях меж Онегой и Студёным морем, заросших девственными лесами, была формальной. Есть у тебя сила, признают, а коли нет не взыщи. Не смотри, что дикари, до нитки разуют. Сколько малых ватажек в здешних краях сгинуло? Без счёту. И хотя Новгород порой мстил, о полном покорении края речи не шло. А уж коли дело доходило до войн меж корелами, упорной продвигающимися на север, и лопарями, Новгород отходил в сторонку и только руки потирал. Чем меньше в живых чухонцев останется, тем привольней жизнь у новых поселенцев.
Князь наш поступил хитро. На мурманский брег отправил людишек разными дорогами, дабы определить наилучший путь, по длине, порогам и протокам. В травень ушли первые два десятка судов. По Ковже спустились в Белое озеро, оттудова поднялись по реке Ухтоме до озера Волоцкого, тама, где ужо княжью пристань устроили. Водоходы вытягивали канатами на платформы и тянули по лежнёвке той, что дублировала Красный волок. Далече, по протоке суда пойдут в озеро Долгое, оттудова по Ухтомке спустятся в реку Модлону, впадающую в озеро Воже, а затем их путь лежит через реку Свидь и озеро Лача и далее, в Онегу-реку. Путь сей, в Студёное море[iv] всем хорош, но уж больно долог.
Гости из Новгорода князю предложили путь покороче, через Черевский волок на Онего[v], но мы отговорили. Ежели устраивать лежнёвки то след идти старым гостинцем ушкуйников на реку Выг, через Повенец. Тако и быстрей, и к нурманскому брегу ближе. Одно плохо, Повенец, считай ручей. По нему и на ушкуе малом не пройдёшь. Но сие несложно исправить если от пристани на Онего до Волозера уложить лежнёвку, аккурат осмь километров. Опосля от сего озера, до озера Матко ещё одну. Тама перешеек совсем малый, пяти вёрст не будет. А вот далече, далече никаких волоков и порогов нет, до самого Выга.
Лежнёвки, понятное дело, разом не осилить, но гати нам настелили аккурат за седмицу. По ним и пошли. Князь хочет заложить в устье Выга новый острожек, с пристанью морскою. А и верно. Покуда Новгородского погоста в тех местах нет, лопарский стоит, что зовётся Сорока. И хотя вышли в лето, разумею, на Студёном море окажемся раньше экспедиции. Последняя то, помимо жита и товаров для торговли тащила много всякой всячины: лесопилки с колёсами водяными, корабельные наборы из уклада и даже пороховые гарпуны для охоты на левиафанов и шла тяжко.
Окрестности Новосиля
Трофим сноровисто зацепил бревно крюком и закинул на тележку. Младший сын Прошка подкрутил колесо пильной рамы и тянущие валки, зацепив бревно клещами они потянули крепкий дубок на лезвия. На другой стороне, его брат был начеку. Цеплял выходящий из постава брус. Пока одно бревно пилили,
Артель Трофима изготавливала шпалы, и работу нехитрых механизмов он выучил назубок. В два прохода сформировать брус, протянуть и разрезать его дисковой пилой на три-четыре равные части. По сравнению с лесопильным цехом Лещиново, где он проходил обучение, детская забава. Вот там хитростей — голову сломаешь. Десятки каких-то чудных ручек, шестерёнки мудрёные, линейки со шкалой…
Шумно малость, но всё же с прежней работой не сравнить. В поле куда тяжелей. Оно и понятно, сеялся то Трофим на худой землице. Староста отблагодарил, нарезал косогор, чтоб ему пусто было! Деды чегой-то век назад не поделили и с тех пор пробежала оборотница меж Медведями и Орехами. Лошадей же отец отдал старшим братьям, а сам Трофим скотины так и не нажил. С соседом, таким же безлошадным горемыкой, нанимали вскладчину мерина чтобы отсеяться. Да токмо какой дурак лошадь в сев, али страду отдаст? Оттого и сеяли не в самое лучшее время. Земля ешо не общинная, боярина Хвата. Ему дай, соху мытарю плати, тамге на лапу, дабы не погнали гостинцы чистить и в итоге? Почитай каждый год у разбитого корыта оставались. Благо лес, кормилец, выручал, не давал весной сгинуть. Разве то жизнь?! Каждую виверицу считать, да в голодные глаза детей глядеть руки разводя.
Прошлым летом, в погосте появились гости князя Мстислава Сергеевича. Принимали грибы, синь-траву да корни одуванов. По первой им не верили, смеялись, а когда они Ершу за короб грибов серебра отсыпали мы всею семьей в лес рванули. Здорово те резаны нас выручили. А гость то не прост был. По погосту ходил и обспрашивал кого и како звать, сколько летов прожили, сколь детишек в семье, есм ли скотина и какая. У старосты мытные грамоты смотрел, поля и сенокосы считал да в свиток сие писал, на бумагу!
Опосля страды ко мне в дом сии гости сызнова заявились, и к соседу заодно, с приглашением от князя погостить. Сам то я грамоты не разумею, а жинка как бумагу с тамгой увидала, едва не сомлела. Оно и понятно, где я, и где князь! Разве можно было отказать, тем более кошт и дорогу оплатили. Приехал значится в острожек, а тама таких аки я сотни две, видать со всего княжества голытьбу собрали. Князь достал грамоту и сказывал сколь мы резан в год заработали, и сколь потратили. И выходило, что работали из года в год впустую — на старост, на мытарей да бояр. А то мы не знали! Но не в том дело. Предложил князь вступить в артель, на паях. Он даёт механкусы тёрочные и лес, а от нас треба работать добро и учиться заморскому делу, лес на доску и брус пускать. Походили мы, почесали репу, посмотрели аки батраки живут княжеские и согласились.
А чего не согласиться то? В кабалу не загоняют. Четвертую часть, от выручки, на руки. Мужики здешние как один твердят — не обманывает князь и коли обещал двадцать резан в день, тако и будет. Некоторые ешо ломались — долгов у нас мол как шелков, кто же отпустит c земли? На что тиуны княжьи отвечали — князь наш все долги оплатит и мзды за то с вас, не возьмёт. Встанете на ноги, отдадите. От такого, отказываться ужо дураков не нашлось. Да и за что нам держаться то? За худые порты и треснувшуюся соху? А у него батраки как один в сапогах из скоры ходят, гвоздями железными подкованными! Ни одного босяка. Одёжи хоть с виду и чудны, но сработаны добротно и красны на вид. А как плуги увидели из уклада кованные, как вкопанные встали.