Вологжанка
Шрифт:
Девушка виновато отпустила глаза, и слёзы опять покатились по скуластому лицу.
– Сердцу не прикажешь, – тихо произнесла она.
– Ничего, девка, не печалься, все мы такие были, да родителей затем послушали. Мы же о счастье твоём думаем. А это муж работящий, достаток в доме и дети здоровые, да чтоб тебя любил. Николай Крючков, аж с деревни Иваново за тобой едет, как увидел тебя тогда в селе Покров ездили, пять лет назад к родственникам нашим, помнишь? Так забыть и не может. Его мать заставила на Ефросинье жениться, он не хотел, но не смог
Аня, накормив животных, вернулась в избу.
Она подошла к сундуку и достала праздничное парчовое платье, вспомнив о том, что раньше он еле закрывался. Как много хранилось в нём нарядов и шуб! Теперь сундук едва был заполнен до половины, три сарафана да четыре платья, ещё на дне лежала старая шубейка.
Вспомнила, как горько плакала мать, когда один из продотряда в 1919 году забирал тулупы, шубы и платья. Мать спросила не выдержав:
– А наряды девичьи, зачем вам? Что для Красной армии это тоже нужно?
Мужик зыркнул на неё глазами и прошипел:
– Ты что против Советской власти? А ну замолчь! А то живо в лагере окажешься на лесозаготовке. Вы кулаки, а в списках середняков числитесь, по-родственному видать!
Анна оделась и причесалась. Маленькая, ладная, она глянула на себя в зеркальце. Небольшие скулы и немного раскосые, сейчас грустные глаза, маленький курносый нос, унаследовала она по женской линии.
Отец всегда подшучивал:
– И какой татаро – монгол догнал вашу предку?
Мать добродушно смеялась и отвечала:
– Об этом никто не ведает, да и не было их здесь, русичи мы.
Выставив на столы всё самое лучшее угощение, что имелось в доме вышли встречать жениха.
Анна, в сильном волнении, спряталась в угол за пёстрой занавеской. Она видела недавно Николая на сговоре, когда он приезжал к отцу просить отдать дочку в жёны, он не был ей неприятен, но сердце тосковало о милом Ванечке.
Николай, коренастый, широкоплечий, русоволосый смотрел на неё тогда ласково и прятал улыбку в усы. Она засмущалась и убежала.
Родители и гости шумно вошли в избу. Позвали Аню и усадили за стол с женихом. Он не сводил глаз с невесты. Её щеки горели огнём, и глаз она не поднимала, теребя свою длинную косу. Довольные родители желали им счастья, наливая гостям пива и подвигая закуски.
На столе в изобилии расставили солёные грибы, плошки с квашеной капустой, варёные яйца, в чугунах картошка, мясо барашка. Рядом лежали лук, чеснок, хлеб. Шаньги, рыбники, сметанники, хворост, плюшки, лепешка с яйцом, ягодник с решеткой и другие пироги, которые занимали половину стола.
Вечерело. Анна вышла из-за стола.
– Куда ты? – Тревожно спросила мать.
– Надо мне, – опустив глаза, ответила дочка.
Убедившись, что во дворе никого нет, она быстро
– Анюта! Ты здесь? – Услышала она голос Вани.
– Да, – отозвалась девушка, – залезай по лестнице наверх.
Иван пробрался к ней, и они крепко обнялись.
– Милая ты моя! Ваша семья свадьбу празднует. Я отцу своему заикнулся, что тебя приведу, так он за мной с палкой кинулся. Еле убежал. Нету нам с тобой дороги. Девушка тихо роняла слёзы.
– Не пойду отсюда никуда, – решительно сказала она, – а ты прощай, не судьба нам видать.
Поздно вечером послали братьев Василия и Еремея на поиски. Заглянули в дом к Ивану, он был на месте. Василий, старший брат Анны пригрозил ему:
– Смотри, Ванька, если твоих рук дело, пришибу, не дам позорить нашу семью!
– Не за что, не виноват перед вами ни в чём, – ответил он хмуро.
Наступила ночь, и братья вернулись ни с чем. Николай сидел, как в «воду опущенный».
– Не уеду без моей невесты. Буду ждать, пускай сама мне откажет, – упрямо сказал он.
Его оставили ночевать в избе на соломенном матрасе. Младшие дети брата Василия забрались на печку и затихли. Родители ушли на свою половину дома, старший сын с женой в дальний угол за занавеской.
Утром мать вошла в овин и крикнула:
– Анютка, знаю что здесь, выходи! Если не хочешь замуж за Николая, иди, сама ему скажи, неволить не станем.
Девушка спустилась к ней. Они обнялись и поплакали вместе.
– Пойдём, доченька, неужто мы тебе враги? Сама решай свою судьбу.
– А Николай, уехал? – Спросила она.
– Нет, упёрся, не уеду без моей невесты, с характером человек. А, может, так сильно любит тебя?
Они вошли в избу. Николай сидел рядом с отцом и братьями за столом. Анна поклонились им, затем сказала:
– Простите меня, не пойду против воли родительской. Я согласна, бери меня Николай замуж, если не передумал.
– Вот и ладно, подумать, иногда тоже полезно, – обрадованно воскликнул отец и налил всем пива
Николай радостно «засветился», взял из угла комнаты свой тулуп, подошёл к Анне, завернул её в него, взял на руки и вышел во двор. Он, посадив девушку в выездную, праздничную коляску, подвёл коня, впряг, потом поклонился родителям, попрощался и они уехали.
Анюта оглянулась. Мать долго стояла и крестила их вслед
Первое время Анна часто навещала родителей. Николай понимал, жалел и любил её всей душой. Тяжело привыкать к другому дому и строгой свекрови Александре, по прозвищу Писариха, так как её бывший муж умел писать и читать. Он давно умер, но прозвище так за ней и осталось. Свекровь заправляла всем в доме. Физически крепкая, среднего роста, трудолюбивая и быстрая, Писариха сама много работала по хозяйству и других заставляла. Она недавно стала вдовой, в свои шестьдесят пять лет, после очередного «домовика», мужчины, которого приняла в дом три года назад.