Вологжанка
Шрифт:
На следующий день, Анюта договорилась с соседкой Галей сходить в Шуйское за рыбой, хоть и пятнадцать километров, но тепло одевшись и взяв саночки, женщины отправились в путь. Соседка согласилась с просьбами десятилетней дочери взять её собой.
Анна воскликнула:
– Зачем потакаешь? Силёнок у неё может не хватить. Нам надо туда пятнадцать километров, но и обратно столько же! Сейчас зима, а ну мороз сильный ударит, Я вас ждать не буду, и волки очень лютуют, особенно по ночам, поэтому засветло надо вернуться.
– Ничего, я уж согласилась. А с ней мы рыбы больше притащим для семьи. Она старшая
– Как хотите, но я против того, чтобы дочку мучить.
Галя улыбнулась:
– Ничего, мы потихоньку, как-нибудь дойдём.
Они вышли из дома и направились в сторону Шуйской пристани. Дочка Оля радовалась и шла первая по дороге, показывая, какая она сильная.
Анна говорила:
– Не спеши, надо экономить силы, обратный путь будет сложный – самим идти, да тяжёлую рыбу тащить.
Перед селом Шуйское присели отдохнуть, избы уже виднелись вдали. Подойдя к ближайшему дому, попросились обогреться. Хозяева поставили самовар, и они выпили чаю и перекусили своими лепёшками.
Удачно купили хорошей рыбы, увязали её на санках и поспешили в обратный путь, чтобы успеть до темноты. Мороз усилился. Анна шла впереди. Галя с дочкой всё отставали.
– Прибавляйте ходу, а то ночью волки нас загрызут, да, похоже, метель поднимается!
– Ох, зачем мы набрали с дочкой столько рыбы? Вижу, устала она очень, бедняжка.
– Ну, давайте чуток посидим и снова пойдём.
Отдохнули минут десять и снова отправились в путь. Поднялся сильный ледяной ветер и с большим напором дул в лицо, усложняя их продвижение. Они уже преодолели третью часть пути. Начало смеркаться.
– Ты иди Анна вперёд. Я тут с дочкой посижу, уже не так далеко осталось до нашей деревни. Совсем замучилась она, и почему я тебя не послушала?
– Хорошо! Только долго не сидите, а то замёрзните, смотрите, метель усиливается!
Анна пошла вперёд. Прошёл час, Гали с дочкой всё не было. Женщина повернула назад. Она уже не чувствовала рук и сознание было затуманено от усталости. Наконец, увидела вдалеке две сидящие фигурки на снегу, когда она подошла ближе, поняла, что они мертвы. Слёз не было, только огромное чувство отчаяния овладело ею. Она поняла, что тоже замёрзнет, если не будет идти вперёд
Анюта снова вернулась на свои следы и пошла к деревне, метель бушевала и бросалась большими пригоршнями снега. Женщина твердила про себя одно слово: «идти», упрямо передвигая ноги, которые не хотели слушаться. Наконец показалась первая, крайняя изба, Анна постучала, хозяин вышел и помог ей зайти внутрь.
– Ой, Аня! Совсем ты заледенела! Иди быстрее к печке и снимай одежду.
– Там Галя с дочкой в часе ходьбы, замёрзли, мёртвые они, – прошептала она непослушными губами.
Хозяйка всплеснула руками
– Ах, несчастье! Зачем же она дочку взяла? Ты попей горячего чаю, и ягоды вот кушай, я сейчас сына старшего пошлю за Николаем. Метель страшная началась, ну и погода, не повезло.
Часть 2. В поисках лучшей жизни
Дороги – всегда это чьи-то прощания
И чья-то тревога и грусть,
– Вы ждите, я скоро вернусь.
Весна 1934 года принесла новую беду и трудности. Умерла Александра. Тяжело было прощаться с ней. Не один раз её мудрость помогала выживать в это трудное время. Похоронив её рядом с Павлином, глава семейства задумался, как жить дальше.
Надежда, средняя сестра Райки, проболела всю зиму, кашель душил её беспрестанно. Еда заканчивалась, несколько десяток картошек на целую семью, вот и всё, что было из припасов. У Николая ещё оставалось ружье, хотя в лесу запретили всякую охоту, да и патронов было в обрез, он решил попытать счастья. Едва рассвело, Николай отравился в лес, но надо было успеть на работу и он, проходив два часа смог только подстрелить сойку да лесного голубя на последнюю дробь, но и они помогли протянуть несколько дней.
В колхозе посчастливилось выпросить две горсти зерна. Так дети с приходом весны смогли наконец-то выздороветь.
«Надо как-то менять жизнь. Иначе следующую зиму не протянем», – подумал он.
Уже многие, бросив всё, получая паспорта всякими хитростями, уезжали из деревни: кто в Вологду, или в Архангельск.
Николаю поручили отвезти выбракованных лошадей и коров с двумя помощниками в Вологду. Им выдали паспорта. Каждый колхоз выполнял свой план по мясозаготовке, несмотря, что сами еле выживали. Долго добирались они. Закончив дела, решили сходить на речку Сухону посмотреть на корабли, на людей, но новую жизнь.
Николай увидел женщину, которая несла в руках большой каравай хлеба.
– Извините, гражданочка. А чтобы купить такой хлеб нужно ли для этого паспорт?
– Вы что товарищ? Вон через дорогу хлебный магазин, заходите и покупайте!
Николай смутился, но не мог же он объяснить, что в городе не был несколько десятков лет.
Его напарник Иван сказал:
– Другая жизнь, видно неплохо у них. А мы работаем, как крепостные, света белого не видим, а голодаем. Как семью содержать? Порушили устои деревни. Мои родственники в Рикасиху поехали, на Северной Двине город новый закладывают Судострой, не далеко от них, очень довольны и я подумываю сняться, там хоть рыба есть. Брошу колхоз, будь он неладен и к ним уеду. Охотиться не дают, землю отобрали, а детей не прокормишь за их трудодни.
Они купили дешёвого хлеба, и пошли к лошадям готовиться в обратный путь.
Вернулся Николай в деревню, тоска охватила его сердце.
«Неужели и дети мои не узнают лучшей жизни, так и будут на работе ломаться и голодать»? – Подумал он.
– Анютка, – обратился Николай, – паспорт у меня есть теперь, хочу я с места этого уходить, нету жизни больше в деревне. Еле-еле вытянули эту зиму, и мать потеряли, а следующую ещё хуже будет. Колхоз создали, чтоб крестьянство погубить, сама видишь, как мы бедствуем. Давай корову продадим и уедем в Рикасиху. Рядом новый город Судострой начинают возводить. Я нашёл знакомых с Никольской. Они зовут нас, хвалятся, что неплохие деньги платят в Рикасихе, там районный центр, если плохо будет, в Судострой переберёмся. Как думаешь?