«Волос ангела»
Шрифт:
– Гостей принимаете? – Базырев вошел в комнату. За ним следом появился Невроцкий.
Антоний, сидевший за столом, поднялся им навстречу.
– Вам всегда рады… Павел, подай стулья! Присаживайтесь, сейчас сообразим чего выпить и закусить, самоварчик поставим.
– Неплохо устроились. – Невроцкий, быстро оглядев комнату, задержал взгляд на иконах в правом углу, под которыми горела лампадка. – Веруете?
– Человек слаб… – криво усмехнулся Антоний, – защиты ищет. Но где ее теперь взять? Власти и раньше не очень жаловали – правда, попроще было, теперь же и вовсе любви к ближнему своему не сыскать промеж людей. А Бог, Он все видит.
"Не прост человечек. Ох, не прост. Вон как
Павел принес кипящий самовар, поставил на стол. Антоний достал бутылки, хлеб, сало, миску с квашеной капустой, вареные вкрутую яйца.
– Чем богаты… Садитесь. Павел, налей гостям.
– Далеко забрался, – кладя себе на тарелку закуску, недовольно сказал Базырев, – у черта в зубах живешь. Еще квартира есть, ближе к городу? А то пока на твой Лосиный Остров добирались…
– Найдем, если надо будет. – Пашка разлил водку. – Ваше здоровьице!
"Теплая компания", – закусывая тающим во рту нежным салом, Невроцкий исподтишка разглядывал новых знакомых.
Антоний – средних лет, возраст даже трудно определить, можно дать и сорок, и тридцать пять, и под пятьдесят, в зависимости от выражения его подвижного лица с наглыми и хитрыми глазами; высокий, длиннорукий, одет с претензией на моду, аккуратно и чисто – легко принять за нэпмана средней руки; на пальце небольшой изящный золотой перстень.
"Украл где-нибудь", – решил про себя Алексей Фадеевич.
Пашка, наоборот, одет с броским воровским шиком, ярко, как попугай. Жирно блестят набриолиненные волосы с ровной ниткой пробора, тщательно подбритые усики над тонкими, злыми губами. Взгляд пустой и жесткий. Наметанным глазом Невроцкий определил, что под пиджаком у встретившего их еще на станции пригородного поезда Пашки спрятано оружие.
"Надо будет заставить его одеться попроще, а то слишком бросается в глаза, – подумал Алексей Фадеевич. – М-да… Сидим вот, выпиваем. Юрий Сергеевич, который совсем не Юрий Сергеевич, а черт его знает кто такой на самом деле и как его там кличут. Бывший жандармский офицер и главарь банды уголовников со своим ближайшим подручным. Такая вот история… Каждый из нас ненавидит существующую власть по-своему, но одинаково сильно. Каждый хочет своего. И каждый продаст другого, спасая свою шкуру. Теплая компания… До чего докатился ротмистр Невроцкий, – с какой-то слезливой жалостью подумал о себе Алексей Фадеевич, – пить с уголовниками и агентом иностранной разведки. Мерзость! И это я, русский дворянин, сижу здесь, с ними? Хотя Базырев у себя на родине тоже, наверное, не из простеньких, а ведь сидит и глазом не моргнет, подлец. Как будто все так и надо. Дернул меня лукавый связаться с ними. Да теперь уж…"
Алексей Фадеевич, как всегда, лгал, лгал даже самому себе. Со старым знакомым Базырева – бывшим хозяином роскошного кабинета в одном из петербургских особняков – Невроцкий связался давно, еще до мировой войны. Именно он и помог Алексею Фадеевичу быстро продвинуться по службе, вовремя убраться из Польши при наступлении немцев, потом заботливо пристроил в Петроградское жандармское управление на работу, связанную с разъездами. Даже в сумятице революции и Гражданской войны старый знакомый не оставлял Невроцкого своим вниманием. Теперь сведения о «грехах» бывшего жандарма надежно хранились в сейфах секретной службы некоей Империи, как любил выражаться старый знакомый…
– Позвольте "дворяночку"? – протянув руку к пачке папирос, попросил Антоний.
– Пожалуйста, Николай Петрович… – Базырев угостил всех папиросами. Закурили.
– Дело есть, – помолчав, начал Базырев. С удовлетворением отметил, как сузились хищно глаза Антония и, не умея себя сдержать, нетерпеливо заерзал на стуле Пашка
– Как не быть. Фартовые ребята еще не перевелись. Но долю от добытого какую-никакую, а давать им придется. – Антоний медленно обвел глазами сидящих за столом, отмечая, как они реагируют на его слова. – И, как всегда, вы должны обеспечить нам работу без проигрыша. Что за дело?
– Денежное, – лаконично пояснил Юрий Сергеевич, воздержавшись от изложения подробностей.
– Банк бомбить? – не удержался Пашка. – Помню, в семнадцатом шниферы [7] в Харькове отбомбились. За всю масть – на два миллиончика!
7
Взломщики сейфов (жаргон.).
– Банк – это непросто, – приминая в грязной тарелке окурок папиросы, сказал Антоний. – Балеринку [8] надо хорошую, да и не одну, а то сделают такую, что дырку провертишь с гривенник величиной, а надо с пятак, иначе килечник [9] не войдет и шкапчик не вскрыть. Надо знать, где блинов [10] побольше, какая охрана, заранее иметь планы хранилищ… И мокрое это дело, если охрана есть. К тому же не наш закон банк брать, мы по другой части.
8
Приспособление для рассверливания сейфов (жаргон.).
9
Рычаг с резаком для вскрытия сейфа (жаргон.).
10
Банковская упаковка денег в обклейке (жаргон.).
– Верно рассудил: банк нам ни к чему – это против государства. Сразу свору легавых спустят по следу, не старое время. – Юрий Сергеевич засунул пальцы за проймы жилета, по-хозяйски развалившись на стуле.
Внимательно слушавший Невроцкий с какой-то ревнивой злостью отметил, что непонятные ему тарабарские слова блатного жаргона – «музыки» – воспринимаются Базыревым как само собой разумеющееся, давно и хорошо знакомое.
– Согласен… – Антоний бросил в рот щепоть квашеной капусты, пожевал. – Тогда, если не банк, не пойму, куда вести нас хочешь? Неужто по старым следам?
– Угадал, Николай Петрович, именно по старым следам, по храмам, в настоящее время плохо охраняемым. Церковь теперь вне государства, каторги у большевиков нет, анафеме тебя не предадут, а у долгогривых попиков добра хватает. Почему его не взять?
– Маклака, [11] боюсь, не найдем на церковное золотишко. Народец мельчает, – покачал головой Антоний.
– Ну, об этом моя забота, – успокоил его Базырев, – главное – взять, а куда деть будет, придумаем. Но кроме металла и камней нужны хорошие иконы, особо старого письма: владимиро-суздальского, новгородского, северного, если выгорит, то и московской школы Ушакова. Как?
11
Барышник, скупщик краденого, маклер на черном рынке (жаргон.).