Волшебная ферма попаданки, или завещание с подвохом
Шрифт:
Вчера вечером мы держались за руки, как двое выживших. А сегодня утром мы старательно избегали встречаться взглядами. Он, как обычно, сидел у очага, но в его позе больше не было царственного спокойствия. Была какая-то… настороженность. Словно он сам был напуган той откровенностью, которую себе позволил.
А я… я чувствовала себя так, будто у меня внутри поселился целый рой светящихся бабочек, и они с размаху бьются о мои рёбра. Я пыталась сосредоточиться на приготовлении завтрака, но руки не слушались. Я чуть не посолила
Так, Соколова, возьми себя в руки! — мысленно приказала я себе. — Ну, пожалела ты дракона. Ну, подержались за ручки. Это ещё не повод терять голову! У тебя ферма, у тебя проект, у тебя дедлайн от этого же самого дракона! Хотя… какой теперь к демонам дедлайн?
После завтрака, прошедшего в оглушительном молчании, я поняла, что больше не могу находиться с ним в одном замкнутом пространстве. Мне нужно было действие. Работа. Конкретная, понятная задача.
— Нам нужны гвозди, — объявила я, нарушая тишину. — И лезвие для топора. Моя кочерга, конечно, универсальный инструмент, но рубить ей дрова неудобно. И ещё нам нужна ткань. Хоть какая-нибудь. Я не могу вечно ходить в одном платье, а Элине нужно сшить что-то потеплее.
Я говорила это, глядя в стену, но чувствовала, как его взгляд прожигает мне спину. — Мы пойдём в деревню, — заключила я.
— Мы пойдём в деревню, — поправил он. Голос был ровным, но в нём не было места для возражений.
— Я могу сходить и одна, — упрямо сказала я.
— Ты одна не пойдёшь, — отрезал он, вставая. — Я видел, как на тебя там смотрели. Эксперимент окончен.
И я поняла, что он прав. После того случая с деревенской шпаной отпускать меня одну было бы верхом глупости. Но мысль о том, чтобы снова появиться там вместе с ним, вызывала у меня приступ паники.
— Хорошо, — вздохнула я. — Только, пожалуйста, давайте договоримся. Вы не будете никого испепелять взглядом, не будете угрожать и постараетесь выглядеть… попроще.
Он окинул себя взглядом. На нём были простые штаны и рубаха, которые мы вычистили. — Куда уж проще? — в его голосе проскользнула знакомая надменная нотка.
— Я про выражение лица, Ваше Величество, — съязвила я. — Постарайтесь не смотреть на людей так, будто выбираете, кого из них съесть на ужин.
Он фыркнул, но, кажется, замечание принял.
Наш поход в деревню был похож на сюрреалистический сон. Мы шли по дороге. Я старалась держать дистанцию, но он всё время как-то оказывался рядом. То уберёт с моей дороги ветку, то подаст руку на крутом спуске. И каждое его случайное прикосновение било током.
Когда мы вошли на центральную площадь Каменных Бродов, эффект был мгновенным. И совершенно другим, чем в прошлый раз.
Если тогда наступила враждебная тишина,
Женщины, набиравшие воду у колодца, завизжали и бросились врассыпную, расплёскивая воду. Мужики, сидевшие у таверны, вскочили и скрылись внутри. Торговец, раскладывавший на прилавке свой скудный товар, сгрёб всё в мешок и бросился наутёк. Дети, игравшие на площади, с рёвом кинулись по домам.
За десять секунд площадь стала абсолютно пустой. Мёртвой. Словно чума прошла.
Все смотрели на нас из-за закрытых ставен. И в этих взглядах был только первобытный, животный ужас.
— Вот, — с горькой усмешкой сказала я. — А вы говорили, я привлекаю слишком много внимания. По сравнению с вами я — невидимка.
— Они просто проявляют здравый смысл, — невозмутимо ответил Кейден.
Мне стало дурно. Одно дело, когда тебя ненавидят. И совсем другое, когда тебя боятся до смерти. Когда от тебя шарахаются, как от прокажённой. Я почувствовала себя не просто в клетке. Я почувствовала себя экспонатом в этой клетке. «Красавица и Чудовище». Только без песен и танцующей посуды.
Первым делом мы пошли в кузницу. Огромный, бородатый кузнец, который в прошлый раз, я уверена, и не посмотрел бы в мою сторону, сейчас стоял перед Кейденом, бледный как смерть, и вытирал потные руки о фартук.
— Ч-чем могу служить, м-мой лорд? — заикался он.
— Моей спутнице нужно лезвие для топора. Хорошее. И десяток гвоздей разной длины, — лениво произнёс Кейден.
— С-сие будет исполнено! Немедленно! Через час! Всё будет в лучшем виде, мой лорд! Для вашей… э-э-э… леди!
Я вспыхнула до корней волос. Леди?!
Не дожидаясь ответа, мы пошли в единственную в деревне лавку. Та же история. Лавочник, маленький, юркий мужичок, кланялся нам в пояс и лебезил так, что было противно.
— Берите всё, что хотите, госпожа! Для вас — всё бесплатно! За честь почту!
— Мы заплатим, — отрезала я.
Я выбрала несколько мотков грубой, но прочной ткани, иголки, моток ниток и мешочек соли. Когда пришло время платить, я поняла, что у нас нет денег.
Я растерянно посмотрела на Кейдена. Он с лёгкой усмешкой шагнул вперёд. Протянул руку, и на его ладони из воздуха материализовалась маленькая, тускло поблёскивающая монетка. Золотая. Он бросил её на прилавок.
Лавочник ахнул и схватил монету, как величайшее сокровище. Кажется, на эту монету он мог купить всю свою лавку целиком.
Пока он, трясясь от счастья, заворачивал наши покупки, я прислушалась. В углу его жена испуганно шепталась с зашедшей на огонёк соседкой. — …говорят, с Гнилых топей беда идёт… — шептала соседка. — Купцы рассказывали, там люди болеют странно. Сохнут заживо. И свет по ночам над болотами видят, зелёный… — Тьфу на них, на колдунов этих, — отмахивалась жена лавочника.