Волшебная ферма попаданки, или завещание с подвохом
Шрифт:
Он замолчал. Я видела, как ходят желваки на его скулах.
— Долина опустела за один год. Я остался один. Среди пустых домов и могил тех, кого я любил. Тех, кого я поклялся защищать. И кого я сам же и уничтожил своим неумелым, разрушительным покровительством.
Я слушала его, и у меня разрывалось сердце. Я видела его. Молодого, всемогущего, отчаявшегося бога, который в бессильной ярости крушит мир, пытаясь спасти тех, кого уже не спасти.
— Вот что имел в виду Лириен, Элара, — сказал он, повернувшись и посмотрев мне прямо в глаза. И
Теперь я поняла всё. Его цинизм. Его жестокость. Его отстранённость. Это была не гордыня. Это была епитимья. Наказание, которое он сам на себя наложил. Броня, которую он выковал из пепла своего горя и своего чувства вины, чтобы больше никогда, никогда не позволить себе привязаться. Чтобы больше никогда не сжечь то, что он любит.
Слёзы текли по моим щекам, но я их не замечала. Я протянула руку и коснулась его щеки. Он вздрогнул, но не отстранился.
— Вы не виноваты, — прошептала я. — Вы не виноваты, Кейден. Вы просто… были одни.
Он закрыл глаза, словно моё прикосновение причиняло ему боль. — Ваша ошибка была не в силе, — продолжала я, и слова рождались сами собой, идущие от самого сердца. — А в том, что рядом не было никого, кто мог бы вам помочь. У вас не было… партнёра. Того, кто мог бы направить вашу огненную реку в мирное русло. Того, кто мог бы строить и исцелять, пока вы защищаете.
Я смотрела в его потрясённые глаза, и на моих губах появилась слабая, дрожащая улыбка. — Но теперь вы не один. У вас есть я. И моя магия — другая. Мы не повторим ваших прошлых ошибок, Кейден.
Я подалась вперёд и сделала то, что ещё минуту назад казалось немыслимым. Я коснулась своими губами его губ. Нежно, осторожно, почти невесомо.
— Мы совершим свои собственные, — прошептала я ему в губы. — Новые. И гораздо более интересные.
Он замер, как камень. А потом я почувствовала, как он выдохнул. Длинный, дрожащий выдох, с которым из него выходили века боли, одиночества и вины. Его руки легли мне на талию и притянули к себе. Крепко. Властно. Отчаянно.
И он ответил на мой поцелуй. И это был уже не тот поцелуй, который мог бы случиться в сарае. Это не было вспышкой страсти. Это было чем-то большим. Слиянием двух израненных душ. Обещанием. Клятвой.
В этот момент я поняла, что все мои страхи, все мои сомнения — ничто. Потому что я не просто влюбилась в дракона. Я нашла своё место. Здесь, в его объятиях, посреди проклятой фермы, на краю мира. И я была готова встретить любую бурю. Лишь бы он был рядом.
Глава 36
Утро после нашего разговора-исповеди-поцелуя было… оглушительным. Я проснулась в своей кровати, но всё моё тело помнило тепло его рук, а на губах всё ещё горел след его губ. Я коснулась их пальцами,
Это было реально.
Дракон, который ненавидел весь мир. И я, попаданка, которая потеряла свой мир. Мы нашли друг друга на этих развалинах. И это было самое безумное и самое правильное, что случалось в моей жизни.
Я спустилась вниз, и сердце моё выбивало какой-то сумасшедший джазовый ритм. Он стоял у окна, но обернулся, как только я вошла. Словно почувствовал. Наши взгляды встретились, и неловкость прошлых дней исчезла. Осталось только… узнавание. И нежность. Такая глубокая, такая бездонная в его золотых глазах, что у меня подогнулись ноги.
Он подошёл и, не говоря ни слова, просто взял мою руку и поднёс к губам. Лёгкое, почти невесомое прикосновение к моим костяшкам. А меня будто молнией ударило.
— Доброе утро, Элара, — сказал он, и его голос был хриплым и низким.
— Доброе, Кейден, — выдохнула я, понимая, что краснею, как девчонка.
Так, Соколова, соберись! — мысленно взмолилась я. — Веди себя прилично! Ты взрослый, ответственный менеджер, а не героиня любовного романа! Хотя… кого я обманываю?
Завтрак прошёл в какой-то счастливой, идиотской дымке. Он улыбался. Улыбался! Настоящей, тёплой улыбкой, от которой в уголках его глаз собирались морщинки. Он сказал, что моя каша «на удивление съедобна». Это был высший комплимент из его уст. Элина смотрела то на меня, то на него, и её личико сияло. Кажется, она была счастливее нас обоих.
Мы были… семьёй. Странной, нелепой, состоящей из дракона, попаданки, маленькой ведьмочки и ворчливого гнома. Но семьёй.
Я впервые за всё это время почувствовала себя дома. По-настоящему. И я позволила себе расслабиться. Поверить, что всё будет хорошо.
Какая же я была дура.
Беда пришла, как всегда, внезапно. Её принесла Элина. Она побежала утром в сарай, чтобы проведать Зорьку, и через минуту оттуда донёсся её отчаянный, полный ужаса крик.
Мы с Кейденом бросились туда.
Зорька лежала на сене. Она не просто лежала. Она… угасала. Её бока тяжело вздымались, глаза, ещё вчера ясные и благодарные, затянуло мутной плёнкой. А её шкура… на ней проступали серые, пыльные пятна. Словно её жизненные соки кто-то выпивал изнутри.
— Серая хворь! — выдохнул Кейден, и его лицо превратилось в ледяную маску ярости. — Они посмели. Они посмели дотронуться до неё.
Элина рыдала, обнимая корову за шею. А я… я закрыла глаза и посмотрела .
Я увидела жизненную силу Зорьки — тонкую, зелёную ниточку света. И я увидела, как в эту ниточку вцепились десятки мерзких, ядовито-зелёных паразитов, которые жадно высасывали из неё жизнь. Это была магия врага. Он не смог пробиться через наши щиты. И он нашёл другой путь. Он послал свою отраву по ветру, как споры чумы. Он ударил не по нам. Он ударил по самому беззащитному. По тому, что мы полюбили.