Волшебная мясорубка
Шрифт:
– Что за видение? Неужто брежу я? – артистично, приятным голосом заговорил дракон, улыбнулся и помотал головой.
Тариэл, что называется, язык проглотил.
– Какой милый, – сказал, как бы про себя, дракон и спустился с кресла.
На каменном полу он оказался не так уж высок, скорее, продолговат. Вид, в сочетании со сладкими речами, не внушал великого опасенья.
Змей присел рядом с Тариэлом и, мило улыбаясь, сказал:
– Ах, если б ты только знал, храбрый воин, как давно я был лишен общения с человеком, – он сложил пальцы на груди и запрокинул глаза к своду. – Нет, конечно, приходят ко мне каджи, но сии жалкие подхалимы не доставляют старику
«Так мне Дэв и сказал», – проговорил про себя Тариэл, на мгновение представив, как он будет рассказывать об этой встрече. А сам только стоял как вкопанный с открытым ртом.
– Ну, чего же ты молчишь, мой милый гость? – печально мотая головой, говорил дракон. – Скажи же мне хотя бы свое имя.
– Та… – запнулся юноша, – Тариэл.
– Ну, что ж, будем друзьями, – протянул лапу дракон. – Я Дэв.
И они обменялись рукопожатиями.
«Я стал великим», – сухо констатировал Тариэл.
– Ну, ты расслабься дружище, чего встал как вкопанный, – пригласил дракон и вместе с юношей пошел к креслу. – Говори, зачем пожаловал. Хотя нет, погоди о делах, сначала, позволь, я окажу тебе гостеприимство. Тариэл, значит, говоришь… Ну что ж, хорошо, Тариэл, – озадаченно сказал дракон. – Чем бы мне тебя развлечь?
Дракон аккуратно поднял Тариэла лапами и посадил верхом на поручень своего кресла, потом устроился в кресле сам, свернувшись клубочком.
– Может, кинофильмы посмотрим? – предложил гостеприимный хозяин. – М-да, – убедительно протянул змей, – у меня есть отличное кино.
Он вытащил откуда-то пульт, щелкнул по кнопке, и огонь в камине перед ним замер. Внутри камина, оказавшегося экраном объемного изображения, пошли помехи. Огненная заставка, превратилась в рябь и исчезла. Дракон что-то прикинул и сообщнически прошептал:
– У меня есть записи с пытками. А?
Тариэл неопределенным жестом согласился с волей великого. Дракон улыбнулся и начал щелкать по кнопке. На сменяющих друг друга картинках то и дело появлялись садистские сцены.
– Ой, вот она! – перескочил он и вернулся. – Смотри. Это вчерашняя запись.
В камине появилось четкое стереоизображение, ничем не отличающееся от реальности. В кадре было кресло наподобие зубоврачебного. В нем сидел связанный ремнями человек, вокруг которого суетились два каджа в медицинских халатах. Они шумно перебирали стальные орудия в эмалированных ванночках, гулко пощелкивали щипчиками и деловито поглядывали друг на друга. Человек в кресле, выпучив глаза, с ужасом наблюдал за их приготовлениями.
– Не надо, – тихо и безнадежно сказал он.
На его слова не обратили внимания и включили над несчастным яркий осветительный прибор.
Тариэл покосился на дракона. Тот лежал, положив подбородок на хвост, и сладко улыбался.
– Не надо, – глухо повторил человек.
Наконец, «врачи» закончили приготовления, повернулись в объектив камеры и поклонились. Дракон вытянул к ним лапу и щелкнул пальцами.
И что тут началось! Хлестала кровища, лопались жилки, лились истошные крики, перекрывающие неумолимый писк и визг сверлящих дрелей и дисковых пил. Даже Тариэлу, который на своем коротком веку уже видывал виды, стало не по себе. Пытали человека долго и страшно, но таким образом, чтобы он оставался жив как можно дольше. Когда прекратились даже слабые стоны, и человек начал терять сознание, «профессионалы» сделали какой-то укол, и тот снова ожил. Они надели на головы защитные маски, взяли небольшой серебряный баллон и вышли
Дракон щелкнул по кнопке, пламя слегка поменяло цвет и вновь оказалось заставкой.
– Ну как? – повернулся дракон к Тариэлу.
– Здорово, – из вежливости ответил тот.
– Может, пойдем вниз? – затейливо прищурив глаз, предложил дракон. – Поупражняемся. Есть у меня там парочка лишних каджей.
Тариэл замялся.
– Впрочем, ладно, тебе это еще успеет наскучить, – странно, как бы сам себе пробормотал дракон. Тариэлу было страшно неловко оттого, что он заставляет Великого властелина заботиться о его досуге. – Та-ак, – древний Дэв задумчиво почесал кончик хвоста. – Чем бы нам еще заняться-то? – Он с лиричной грустью в глазах посмотрел на юношу. – Вообще жизнь драконья небогата праздными радостями, – признался он. – А вот забот хоть отбавляй. Одно у меня утешение – кинофильмы. Смотрю, как видишь, все чаще о пытках. Врагов, конечно. – Юноша натянуто улыбнулся, а дракон продолжил: – Люблю посмотреть про войну. Чаще хронику. А ты любишь войну, мой юный друг?
– Да, я люблю отвагу и славные приключения, – искренне признался Тариэл.
– Да, да, и они любят тебя, мой храбрый воитель, – улыбнулся дракон. – Ну, пойдем, покажу тебе свои скромные апартаменты.
Они спустились с кресла и пошли вдоль каминной стены. Впереди была дверь, за которой оказался глубокий и светлый коридор.
– Может быть, ты знаешь какие-нибудь стихи? Я страсть как люблю поэзию. Особенно это, помнишь, – припомнил классику змей: – Клокочет фронт, шуршат знамена…
– Да-да, – Тариэлу строки показались до боли знакомыми, и он напрягся, чтобы блеснуть эрудицией:
– Э… Завет нас в бой труба ядрена! – выпалил он фронтовую переделку.
Дракон удивленно покосился на юношу, но промолчал, вероятно, из соображений корректности.
– Да я и сам неплохо пишу стихи, – откровенно похвастался Тариэл.
– Ну, надо же! – восхитился дракон, хлопнув в ладоши. – Как же мне повезло! Что за день! Ну, может быть, ты прочтешь мне что-нибудь из своих самых сокровенных строк?
– Может быть, как-нибудь в другой раз? – начал отлынивать Тариэл, внутренне коря себя за болтливость.
– Ну, дружище, не обижай старика, – взмолился змей, – ну, пару строчек. Ну, я прошу.
– Ладно. Только вы сильно не смейтесь.
– Ну что ты, – возмутился дракон. – Обижаешь!
Тариэл остановился и задумчиво вскинул глаза:
– Та-ак. Ну, к примеру, вот это, – Юноша лирично, как учили в школе, сложил руки и опустил глаза.
Не видел зверей я лесных в своей жизни,Погибли зверушки от рук дэвиан,Не кушал с деревьев я спелые вишни,Ни разу не встретил живых обезьян.Но знаю я точно – наступит мгновенье,Победу нам даст лучезарный дракон,Которого мыслей одно мановение,Наносит врагу величайший урон.И верю! В тот день, когда мир мы получим,Пройду по леску, как когда-то во сне,И снова услышу за дубом могучим,Лисячие слезы в ночной тишине.