Волшебники: антология
Шрифт:
— Вставай. — Мэтт протянул руку и помог Саре подняться на ноги. — Надо поговорить.
Они уселись за столик, спинами к рядам людей, застывших в жуткой неподвижности. Никогда прежде Саре не приходилось слушать такую тишину. Мэтт заговорил:
— Твое Присутствие я распознал около двух лет назад. Раньше были и другие ведьмы, но все они, вероятно, умерли. Короче, я чувствовал, что ты — последняя из ведьм. А после смерти деда и я остался последним колдуном. Объединиться нам не помешало бы. Но два года ушло у меня на то, чтобы заставить родителей перебраться сюда, причем так, чтобы они ничего не заподозрили.
— Разве
— Нет, конечно! Они же самые консервативные и ревностные христиане на свете. Если они распознают мою силу, то точно решат, что я — Сатана или его ближайший сподвижник. Может, им придет в голову принести меня в жертву, или изгнать бесов, или еще что-нибудь в этом роде, а мне это вовсе ни к чему. Когда я был маленьким, дедушка заботился обо мне и присматривал за тем, чтобы мама с папой ничего не заподозрили. Теперь я сам.
— А твой дедушка — он тоже… был колдуном?
— Ага. Вот такая у нас характерная семейная особенность. Начиная с прапрапрапрадедушки, который был родом из Салема. Но именно дедушка связал колдовство с современной наукой. Он окончил университет, а затем проделал ряд научных исследований. Знаешь, что он, например, обнаружил?
— Что?
— Что способности к колдовству наследуются генетически.
— Что-что-что?
— Я хочу сказать, что способности к колдовству передаются от родителей к детям. Но они слабеют, если только один родитель наделен ими. Дедушка говорил, что после многовековой охоты на ведьм всех нас разбросало по свету и сила наша ослабла. A еще он сказал, что если я найду ведьму и женюсь на ней, то наши дети унаследуют более ярко выраженные способности к колдовству.
— Так что же нам делать?
— Знаешь, мы все-таки последние. Думаю, нам стоит завести детей.
— Что, прямо сейчас?
— Ну ты даешь! Нет, конечно же, не сию секунду! Мне одиннадцать, а тебе вообще десять! Мы же не хотим попасть в скверную историю, да еще и родителей втянуть туда, верно? Нам надо вырасти сначала. А пока надо держаться вместе и заботиться друг о друге.
— Станем друзьями? Да? — уточнила Сара. Мэтт опять улыбнулся, глядя на нее:
— Точно. Друзьями.
Сара вдруг почувствовала, как одиноко было ей все эти десять лет. Но теперь это чувство исчезло, даже следа от него не осталось. И она тоже улыбнулась Мэтту:
— Не пора ли теперь разобраться с этими бедолагами? Они вместе обернулись к недвижимой толпе. Мэтт поделился с Сарой своими мыслями:
— Если я слегка подправлю их воспоминания, то сегодняшний день сотрется из их памяти. Наверное, сойдет.
Сара посмотрела на Сыо Перриго, а затем на Пола Инкмана. Его угрюмый взгляд был прикован к сопернице, а на лице застыла ненависть чистой воды.
— Как им не стыдно! — кивнула на парочку ненавистников Сара. — Они друг друга терпеть не могут. Вот бы поменять знак минус на плюс, так чтобы они понравились друг другу.
— А почему бы тебе не сделать именно так? Ты властна над их чувствами.
Сара проникла в разум Пола и Сью и легко переменила их чувства. Затем Мэтт совершил то, что было вне компетенции Сары, и в мгновение ока все встало на свои места: река вновь несла воды вперед, пташки летели по своим птичьим делам, а люди двигались. И каждый человек на секунду замер, озадаченно огляделся вокруг, задаваясь одним и тем же вопросом: "Чем
Но тут Пол Инкман поглядел на Сью Перриго, а Сью взглянула на Пола. Между ними словно промелькнула искра, что-то вспыхнуло и взорвалось… И они бросились друг к другу, страстно обнялись и тут же, будто изголодавшись, слились в жадном поцелуе.
Мэтт с интересом следил за тем, как Сью принялась срывать с Пола одежду.
— Вот это да, — тихонько шепнул он Саре. — Благодаря тебе они очень даже друг другу понравились! Думаю, ты даже не представляешь себе, насколько велика твоя власть.
Не таясь, Мэтт с восхищением смотрел на Сару, которая отвела взгляд — смущенная, но все же очень довольная.
— Давай-ка пойдем отсюда, — сказала она новому другу. — Бежим наперегонки!
Девочка подпрыгнула и понеслась через автостоянку, словно заяц, а вслед за ней, улыбаясь во весь рот, мчался Мэтт.
Так все и началось. Никто ничего еще не ведал об этом, но тем не менее только что произошли события, предопределившие следующий виток развития человека. Homo neanderthalis вымер тридцать тысяч лет назад, вскоре и Homo sapiens последует за ним в мусорный бак истории… А тем временем домой в блаженном неведении мчались два единственных представителя генофонда homo magicus. Они заливались смехом и вовсе не думали о своем месте в эволюции человека.
Луиза Купер
Похоронный обряд
Тридцать лет назад, познакомившись с первым романом Луизы Купер "Книга парадоксов" (1973), я оказался в замешательстве: не смог найти ничего, написанного ею или хотя бы кем-нибудь о ней. Только спустя несколько лет появился еще один изумительный роман "Властелин вне времени" (1977). Лишь после 1985 года, когда начала выходить в свет серия о Властелине времени, открывшаяся книгой "Член братства", любители фэнтези по достоинству оценили Луизу Купер. Ее перу принадлежат также несколько романов в жанре хоррор, в том числе "Кровавое лето" (1976) а "В память о Саре Бейли" (1977). С 1985 года Луиза Купер (родилась в 1952 году) пишет прекрасные романы в жанре фэнтези, в том числе серию "Индиго", начавшуюся "Немезидой" (1988), серию "Врата Хаоса", начавшуюся "Обманщиком" (1991), и серию "Тень звезды". Последнюю серию открывает роман "Влияние звезды" (1994). Предлагаемый вашему вниманию рассказ — пролог, предваряющий повествование. Он представлен в качестве самостоятельного произведения, чтобы читатели смогли оценить глубину и убедительность миров Луизы Купер.
— Бенетан Лисс.
Ровный невыразительный голос, назвавший его по имени, проник в причудливый многоэтажный сон. Лисе повернулся на другой бок и бессознательно натянул на голову тяжелое одеяло.
— Бенетан, поторапливайся. Вставай. На этот раз в сон вторгся не шепот, а приказ, побуждающий к безотлагательному исполнению.
Снившееся Бенетану двухголовое чудище дрогнуло и исчезло, и он пробудился в черной темноте, готовой поглотить колеблющийся огонек пламени. Чуть выше огонька в темноте светились дна глаза. Когда собственные зрачки Лисса расширились, он различил не только глаза, но и неясные очертания — призрак человека.