Волшебное зеркало Тимеи
Шрифт:
— Раньше не обращал, потому что я вела себя недостаточно настойчиво. А сегодня, вот увидишь, он от меня не отделается!
— Ну, это мы еще посмотрим… Я тоже в сторонке стоять не буду! — припечатала Глициния.
Девушки захихикали и, прихватив сумочки, устремились наверх, а я осталась стоять, будто приклеенная, осознавая то, что заставило меня так пристально вглядеться в Глицинию.
У нее были черные волосы и стрижка «каре».
Задумавшись, я положила ладонь на гардеробную стойку. И в этот момент чья-то цепкая рука ухватила меня за запястье.
И
— Добрый вечер, дорогая!
ГЛАВА 30
Только не поднимать глаза… Только не поднимать глаза… Мой повернутый к говорившему профиль был задернут пеленой волос, но горячий пульс тяжело застучал в горле.
— Здравствуйте, месье Ксавье! Вам нужно поторопиться к торжеству, а не заигрывать с бедняжкой Тимеей… — вдруг послышался нежный голос, который я сразу узнала — это была Календи. И тотчас же мое запястье было отпущено. Пульс в горле слегка ослаб, и краем глаза я увидела, как флейтистка подцепила под ручку высокое отражение господина секретаря моего мужа.
— Бедняжка… — ехидно пробурчал Ксавье, поправляя тонкую бретель на плечике Календи, — тоже мне…
Они завернули за угол и исчезли.
Я тяжело отдышалась.
О, сколько еще испытаний мне предстоит сегодня?..
А Рене до сих пор не было.
В самых мрачных раздумьях я представляла себе, как с минуты на минуту сверху раздадутся его шаги. И с каждым шагом приблизится ко мне поездка в смертоносный «Сосновый рай»…
— Мари! — вдруг окликнул меня кто-то.
От неожиданности я обернулась, не успев прикрыть лицо.
К счастью, это была одна из девушек-лебедушек, очаровательная светловолосая красавица с тонким алым румянцем.
— Я — Доротея, — тихо произнесла она. — Зачем ты приехала сюда?! Этого нельзя было делать…
— Коня Дивного не оказалось в конюшне… — начала было оправдываться я.
Доротея покачала головой.
— Ты совершила безумие… Нужно было вернуться назад. Но что сделано — то сделано… Я сегодня служу подавальщицей блюд. Из разговора наверху я поняла, что вот-вот прибудет Рене, и гости томятся в ожидании. Они не начинают праздник без него. Я могу заменить тебя на время, ведь он может тебя узнать… А если он тебя узнает — прощайся с жизнью навеки…
Я вздрогнула.
— Такие мелочи, кто из нас дежурит в гардеробе, кто на кухне, а кто в зале, Рене не очень-то волнуют, — продолжала Доротея. — А ты поработаешь за меня. Вместе с тобой блюда подавать будут Беата и Эвелина, они тебя прикроют, а ты возьми себе только крайние столы и не приближайся к центру. С краю сидят не такие значительные гости, тебя никто из них не знает, а Рене будет окружен общим вниманием, и ему будет не до тебя.
С этими словами Доротея накинула на меня фартук и ловко приколола на голову белую официантскую наколку.
Я хотела было спросить у доброй девушки, кто такой Элемер и как его отыскать, но в эту секунду наверху послышались самые страшные и жуткие шаги на всем белом свете! Я могла бы узнать
— Скорее, скорее!.. — тревожно зашептала моя спасительница.
Я еле-еле успела юркнуть в маленькую дверцу возле ряда зеркал, ведущую в кухню, и тихонько прикрыть ее.
В следующее мгновение из-за двери раздался очень знакомый голос:
— Рад приветствовать мою шестую женушку! Ну же, не прячься, покажи свое радостное и приветливое личико!
И уже грозно и зычно:
— Покажи, как ты рада видеть меня!..
О Боже! Если бы сейчас на месте Доротеи была я!..
Я перевела дух и через узкий коридор длиной не больше трех метров пробралась на кухню.
В небольшом, но уютном помещении кухни меня, затравленную и смертельно перепуганную, встретили Эвелина и Беата, также одетые в чистенькую форму: фартучек и наколку.
— Через четыре минуты нужно подать закуски, — сказала высокая рыжеволосая Беата, пристально глядя на меня огромными зелеными глазами.
Я окинула взглядом нагромождение салатов в знакомых фигурных розеточках.
— Держись все время возле края столов, — подхватила Эвелина, — а мы будем работать с ближайшим окружением маэстро!
— А Элемер… — пролепетала было я, но Эвелина прикрыла мне рот рукой.
— И все время молчи! Твой звонкий голос может все испортить!
Я вспомнила, что в этом замке являюсь сама собой, ведь он лишь отражает настоящий замок и его обитателей, и потому здесь на виду и моя молодость, и мой голос.
Наклонив ко мне лицо так, что каштановая прядь коснулась моего плеча, Эвелина произнесла:
— Если хотя бы тебе, одной из нас, удастся сбежать от него, мы все будем отмщены… А теперь пора!
Девушки ловко подхватили подносы и двинулись из кухни.
— Не отставай, Мари! — тихонько приказала Беата, и я послушно ускорила шаг.
Возле дверей зала я вдруг так заволновалась, как не волновалась никогда перед выходом на сцену. Еще издали послышались громовые раскаты голоса Рене, визгливый смех его собеседниц и веселая музыка. Поднос в моих руках дернулся, и розеточка с салатом быстро поползла по его скользкой поверхности, остановившись на самом краю.
Заметив, что я медлю, Беата подтолкнула меня, и я выступила в зал, прямо под яркий, слепящий свет нескольких хрустальных люстр.
Этот зал был мне хорошо знаком, с тем лишь, разумеется, отличием, что все в нем было перевернуто в другую сторону. Маленькая сцена находилась не справа, как в настоящем замке, а слева. Рене восседал на своем привычном месте, стул, где обычно сидела я, пустовал, а вокруг, с нетерпением ожидая салатов, по убыванию своей значимости для хозяина располагались гости. С трепетом я увидела столько знакомых лиц, что ноги мои едва не приросли от страха к полу… Если что-то сорвется сегодня, мне придется всю оставшуюся жизнь провести в пруду, всего несколько раз в году принимая свой обычный облик, да и то лишь для того, что бы прислуживать на этом шабаше…