Волшебное зеркало Тимеи

Кроткова Изабелла

ГЛАВА 6

Я перебираю в памяти каждую минуту этого последнего дня. Интересно, в какое мгновение можно было повернуть неудержимый ход событий вспять? И было ли оно, это мгновение? Позже я часто вспоминала юного Якова из сказки «Карлик Нос», который посмеялся над старухой, и за это она превратила его в карлика и заставила прослужить семь лет в своем заколдованном доме. Семь долгих лет!.. В детстве это была моя любимая сказка…

И снова я возвращаюсь в этот день, словно пытаясь запоздало изменить в нем

что-то — роковую сцену у рояля, неосторожно оброненную фразу или что-то еще… Может быть, я могла убежать, скрыться, обратиться за помощью к Вадиму… Но мой черный день — как старый фильм, который ты смотришь в десятый раз, каждый раз надеясь, что он кончится по-другому, но он всегда кончается одинаково…

Репетиция к вечернему сольному концерту немного отвлекла меня, будто я вырвалась из душной клетки, в которую неожиданно превратился мой горячо любимый дом. Шутки коллег, восхищение молодого дирижера оркестра филармонии, мое счастливое отражение в большом зеркале фойе — все это вытеснило из сердца неприятные утренние события.

Завтра он уедет.

Завтра для тебя не будет…

Что это за мысль прилепилась?..

Я замерла, прислушиваясь к происходящему в собственной голове…

— Мариночка! — окликнул меня концертмейстер оркестра. — Подойдите на минуточку, нужно уточнить фермату в четвертой цифре!

Наконец, репетиция была окончена, и я спустилась вниз.

— Аншлаг, Марина Валерьевна! — громко сообщила мне кассирша из своего окошка. — Все билеты проданы!

В приподнятом настроении я села в «Ниссан» и поехала домой, чтобы перекусить и вернуться назад к началу концерта.

В гостиной был накрыт праздничный стол.

— Что отмечаем?.. — весело спросила я, заглянув в комнату, и осеклась, увидев месье дирижера. Он успел сменить серый костюм на траурный черный, и от его торжественного облика повеяло похоронами. Атмосфера гостиной вызывала те же ассоциации. Шторы на окнах почему-то показались слишком мрачными, воздух — тяжелым и душным, как перед грозой…

Сердце мое неожиданно екнуло.

— Есть повод, дорогая хозяюшка! — оповестил месье скрипучим голосом.

— А где мама? — насторожилась я, тревожно озираясь.

В доме стояла непривычная тишина. Она была какая-то… стеклянная. Казалось, тронь ее и… заденешь. Она зазвенит. Как люстра с десятками сосулек…

О Господи!..

Я приложила ладонь ко лбу. Неужели температура?..

— Она уехала к подруге.

Я остановилась в дверях зала, ничего не понимая. Мама не собиралась никуда ехать, это было не в ее правилах — уезжать, оставляя гостей дома одних.

— Но обещала скоро вернуться, — пояснил черный гость и невозмутимо добавил:

— Не составите нам компанию?

— Нам?.. — я оглянулась по сторонам и увидела, что со второго этажа спускаются помощники маэстро — долговязый Ксавье и маленький тучный импресарио с труднопроизносимым именем.

— С удовольствием… — ответила я медленно. Интересно, где тетя Клаша?.. Что, кроме Рене Валлина

и его друзей дома больше никого нет?..

Где-то в глубине первого этажа звякнула посуда. Наверно, это она…

Без всякого удовольствия я прошла в гостиную и в изумлении уставилась на стол. Откуда все эти яства? Какие-то диковинные соусы, огромная рыбина на блюде… У нас точно ничего такого нет…

— Разрешите угостить вас? — прищурил месье левый глаз. — Я бы пригласил вас в ресторан, но у нас совсем мало времени! Тем более что я хочу сделать вам одно интересное предложение.

Я села за стол, по-прежнему ощущая смутную тревогу, и Ксавье тут же услужливо поставил передо мной блюдо с каким-то варевом.

— Что это? — отпрянула я, начиная жалеть, что не поехала перекусить в ресторан Вадима.

— Суп из лошадиных глаз! — любезно сообщил Ксавье, и я в ужасе оттолкнула кушанье.

— Напрасно… — заметил импресарио, запуская ложку в свою тарелку и отвратительно чавкая.

— Что все это значит?! — резко спросила я, чувствуя, что тревога в груди отчаянно нарастает.

Наверху хлопнула дверь. Кто там?.. Тетя Клаша?..

Месье Рене Валлин придвинул свой стул чуть ближе, так, что я услышала его дыхание.

— Марина! — начал он свою речь, и я содрогнулась. — Почти пять лет назад скончалась моя седьмая, горячо любимая жена. С тех пор я безуспешно искал ту, что заставит мое сердце вновь забиться. Искал, но не находил. Пока не встретил вас…

Я молчала, уже понимая, что он скажет дальше, и не представляя, что я могу ему ответить.

— Вы… нет, ты! — глаза его сверкнули. — Ты! Та самая, кого я ищу. Ты вызываешь во мне восторг, трепет и страсть! Да! Страсть, которую, казалось, уже невозможно возродить в моем сердце. И вот она снова жива, я снова влюблен, страстно, горячо влюблен!

— У меня есть жених… — шепнула я растерянно.

Неожиданно фотография Вадима в веселой рамочке, стоявшая на комоде в углу, сорвалась и упала на пол. Я бросила на нее взгляд… но она лежала в таком ракурсе, что казалось, будто рот у Вадима перекосился, а один глаз уменьшился.

— Мама!!! — закричала я, вскакивая.

Рене схватил меня за руку своей костлявой рукой и силой удержал на стуле.

— Мама!!! — завопила я еще истошнее, изо всех сил стремясь вырваться. Импресарио тем временем невозмутимо поедал омерзительный суп, а Ксавье копался вилкой в спагетти с какими-то существами, похожими на фиолетовых червей.

— Мариночка, своими криками ты разрываешь мне душу… Неужели я настолько неприятен тебе? — он качнулся ко мне, пожирая глазами, и я засеменила ногами под стулом, безуспешно пытаясь выскочить из-за стола.

— Я предлагаю тебе стать моей женой! — пророкотал он неожиданно громко и сильно, и от этого рева погасла стоящая перед ним свеча. Только сейчас я обратила внимание, что по углам стола стоят зажженные свечи.

— Готичненько! — заговорщицки подмигнул мне Ксавье.

— Но я не люблю вас! — закричала я, дергая рукой. — У меня есть жених… Оставьте меня, прошу вас!