Волшебное зеркало Тимеи
Шрифт:
— Александр Николаевич, Эдуард не пропускает меня на концерт!
Вопреки моим ожиданиям, Эдик ничуть не смутился, а Александр Николаевич по-прежнему смотрел на меня в непонимании.
— На концерт?.. Так вам нужен центральный вход, а это служебный! — разъяснил он.
Теперь уже я ничего не могла понять.
— Мне и нужен служебный, вы что, с ума все посходили?!
В этот момент у Эдика опять зазвонил телефон. Он достал аппарат и приложил его к уху. Я снова метнулась к служебному входу, но начальник охраны
— У вас есть билет? — спросил он спокойно.
— Да какой еще, к черту, билет?! Что здесь происходит?! — взорвалась я, не на шутку свирепея.
— На концерт Марины Обручевой. Вы же на концерт Обручевой пришли?
Я остолбенело воззрилась на него, потом на Эдика, невозмутимо вещавшего в трубку:
— Нет… Не подошла. Не знаю, что и думать.
Они что, разыгрывают меня?!
— Не смешно! Пропустите, Александр Николаевич! Я и так уже опаздываю.
Я снова дернулась к двери.
— Я не понял, милицию, что ли, вызывать?! — рявкнул, подходя, Эдик, и я невольно отпрянула. — Вам же сказано — с центрального входа!
Откуда-то из глубины пока еще далекой волной начала подниматься уже знакомая смутная тревога. Чувствуя, что происходит что-то не то, я не стала больше спорить и рваться, а отошла и остановилась в стороне. Может, они пьяны?.. А может, служебный вход по какой-то причине не работает, и нужно действительно зайти с центрального?.. Я попыталась вспомнить, не говорил ли на репетиции директор о перекрытии служебного входа, но ничего подобного на память не приходило.
Еще раз окинув взглядом уже позабывших обо мне Эдика и его начальника, я, наконец, развернулась и медленно пошла навстречу Доберману.
Тот, не увидев в моей руке билета, без разговоров отшвырнул меня от входа чуть ли не за грудки.
Едва сдерживая закипающие от несправедливости слезы, я, наконец, сообразила, что можно позвонить Виктору Никитичу и потребовать разобраться в вопиющей ситуации.
Тут же я вытащила мобильник и набрала его номер.
— Кто это? — резко спросил директор, услышав мой голос.
— Марина… — шепнула я.
— Марина? — с явным облегчением отозвался директор. — Ну, наконец-то! Ты где? Народ уже зал заполняет, я тебе обзвонился, дома никого, на сотовом — никого… Что случилось?! Хочешь до инфаркта довести старика? — он рассмеялся.
— Меня не пускает охрана! — пожаловалась я.
— Не пускает? Как это, не понял? А что у тебя с голосом? Ты сможешь петь? — посыпались тревожные вопросы.
— А что у меня с голосом?.. — переспросила я, замечая вдруг, что голос, мой волшебный хрустальный голос, меня не слушается и начинает помимо воли дребезжать, как будто железом скребут стекло.
Волна смятения в душе приподнялась чуть выше.
— Спуститесь, пожалуйста, Виктор Никитич! — взмолилась я, чувствуя, что голос
«Батюшки мои…», — испугалась я. Что это со мной?..
— Ты где? — спросил Виктор Никитич каким-то напряженным тоном. Вопрос донесся немного издалека, и я поняла, что он смотрит на экран своего телефона, на котором написано «Марина», и проверяет, я ли это.
— У центрального входа, — стараясь выровнять интонацию, произнесла я. И кажется, мне это удалось. Хрустальный голос вновь звякнул заливисто и легко. Я приободрилась, но Виктор Никитич не разделил моего оптимизма.
— Черт знает что такое… Не голос, а скрежет какой-то… Хорошо. Я сейчас спущусь, — строго сказал начальник, и связь прервалась.
Через две минуты, двигаясь наперерез толпе, из здания вышел Виктор Никитич в костюме и парадных туфлях. Я сделала неловкую попытку подойти к нему, но будто споткнулась о его взгляд. Он направил его прямо поверх моей головы, куда-то вдаль. Потом осмотрелся поблизости, словно перелистывая идущих и стоящих людей. Все это время я была в непосредственном поле его видимости, но ни разу не попала в него.
Волна тревоги хлынула из меня мощной и неудержимой силой. Я стрелой подлетела к директору.
— Виктор Никитич!.. Здравствуйте.
Он перевел на меня отсутствующий взгляд.
— Потом… потом… позже… — и он отскочил от меня куда-то в сторону, по-прежнему озираясь вокруг. Потом полез в карман за телефоном.
Сейчас он позвонит мне и увидит, как я возьму трубку!..
Но взять трубку мне не дал Доберман.
— Простите, но вы мешаете! — вежливо молвил он, беря меня под белы ручки и уводя подальше от директора. — Если вы на концерт, то проходите в зал, концерт скоро начнется!
Похоже, он был не в курсе. Высокое начальство в образе Эдика не просветило его.
— Ты… ты что, не узнаешь меня? — робко спросила я Добермана.
Он пристально всмотрелся в мое лицо.
— Простите, нет. Так вы идете в зал?
— Нет… у меня здесь свидание… — почему-то отказалась я и брякнула первое, что пришло в голову.
— Свидание?..
Доберман окинул меня высокомерным взглядом с головы до ног, ухмыльнулся и отпустил мой локоть.
Я повернула голову. Директора у входа уже не было.
Сотового в кармане тоже не оказалось.
Я начала шарить в пальто и нащупала в глубине кармана ощутимую дыру. Когда она успела появиться?.. Еще пару минут назад никакой дыры там не было…
Ощущая внезапную сухость в горле, я растерянно стояла у входа, а мимо меня быстро шли на мой концерт опаздывающие зрители. Один из пробегающих мужчин случайно зацепил меня плечом.
— Извините… — он взглянул мне прямо в глаза, я откинула капюшон и умоляюще подалась к нему.
— Я не хотел, — мужчина равнодушно прошел мимо.