Волшебное зеркало
Шрифт:
Его воткнул себе в живот я, закричав от боли,
Она смотрела на меня и видела страданья.
Массаж мне сделала в том месте, приложив старанья
И всё прошло, и боли не почувствовал я более.
Но я не умер и спросил, что делать дальше нужно,
Она рукой на своём горле жестом показала,
Я полоснул по горлу, и опять кровь побежала,
Но смерть не шла всё, я от боли корчился натужно.
Она опять массаж мне горла быстро совершила,
Чтоб я больше
Она мне показала место, где смерть непременно
Могла прийти, но тут меня оставила вся сила.
Но смерть не приходила всё, и это было диво,
Тогда она, на меня глядя, очень рассердилась,
Сказав: «Всё бесполезно! И какой вы нерадивый,
Убить себя даже не можете», и удалилась.
В то время в комнате, друзья мои все появились»
Префект Лу выслушав, послать врачей распорядился,
Врачи все раны осмотрев, что жив он, удивились,
Зашили все порезы, У в сознанье находился.
Прошло немного времени студент У поправлялся,
Когда здоровым стал, работу ту возобновили,
Об этом случае потом все много говорили,
Но призрак тот, исчезнув, больше уж не появлялся.
Патриарх всех магов лисьих
(О чём не говорил Конфуций)
В деревне Дай уезда Яаньчэн дева молодая
Была соблазнена, и заколдованной вдруг стала
Обычным демоном, но вскоре от его всех чар устала,
Решив бороться с ним, свою невинность сохраняя,
Направила в храм бога Гуанди своё прошенье,
Который находился в части, северной, деревни,
Сожгла письмо, как и предписывал обряд всем, древний,
И демон сразу прекратил свои поползновенья.
Раз ночью после этого её родным-домашним
Приснился сон один, где бог в военном снаряженье
Сказал: «Я – Чжоу, генерал, я по распоряженью
Гуанди пришёл вам сообщить всем, что днём, вчерашним,
Я обезглавил демона, которого к ответу
Привлечь просил один из членов вашего семейства,
Преступника судил я за свершение злодейства,
Чтоб не было повадно демонам всем всего света.
Но тем казнённым демоном лис старый оказался,
И он имел средь демонов друзей, довольно сильных,
И за него для мщенья весь подземный мир собрался,
Мне битва с ними предстоит в глубинах бездн, могильных.
Нужна поддержка ваша мне, вы завтра приходите
В наш храм бога войны, иметь мне вашу помощь важно,
И цины с барабанами с собою приносите,
Сражаться вместе с демонами будем мы отважно».
И утром члены той семьи все к храму поспешили,
Позвали и соседей,
Свирели, барабаны, гусли, цины прихватили,
Народ в большом количестве у храма там собрали.
Услышали вдруг в небе топот лошадей, небесных,
Доспехов звон, раскаты огненных мечей, сверкавших,
Ударили и барабаны, гимн войны игравши,
Стоявшие у храма люди сред рогаток, тесных,
А вскоре дымом храма двор заволокло и выси,
И на деревню падать с неба тела лисьи, стали.
Той ночью генерала Чжоу лик все увидали,
Сказал он: «Оскорбил я Патриарха магов лисьих,
Забив так много воином и слуг из его рода,
Он подал на меня в небесный суд иск с обвиненьем.
А также Императору небесного народа.
И вскоре судьи начинают дела изученье.
Надеюсь я, что вы поможете мне защититься».
Сказав так, генерал селянам низко поклонился,
Назвал всем место с временем, где суд должен совершиться.
Услышав те слова, народ деревни возмутился,
Решили все за генерала Чжоу заступиться,
Пришли в тот день, выстраиваться стали у врат храма,
И ждали с замираньем в сердце, чтобы поклониться.
А в полночь прибыл Император с личною охраной,
А с ним со слугами седой старик на паланкине,
С дощечкой из алмазов: «Патриарх всех лисьих магов»,
Имел он зубы острые с резцом посередине,
И брови белые. Все слуги шли степенным шагом.
Затем сам бог войны Гуанди шёл, всех приглашая
В свой храм, гостям показывая всем своё смиренье.
И Лисий Патриарх тут сразу начал обвиненья,
Своею пылкой речью выиграть суд, полагая.
Сказал он: «Жажду, чтоб всё прояснилось в этом деле,
Конечно же, лис, молодой, заслуживал расправы
За действия, развратные. Вы в этом были правы,
Но его подданные ведь вины же не имели,
Но были все убиты вашим славным генералом.
За что? – я спрашиваю. – Разве это справедливо?
Ведь праведность и справедливость правят тем началом,
Где каждое добро всех, как неоспоримость, живо.
Что сделал генерал, то – непростительно жестоко»!
При этом бог войны кивнул, как будто согласился,
Себя все люди тут почувствовали одиноко,
Упали на колени все и начали молиться,
Просить, чтоб жизнь их генералу судьи сохранили.
Один студент меж них, имевший имя Чжоу тоже,
Сказал: «Седы вы уж, но, как и раньше, хитрым были,
Но хитрецом таким быть в вашем возрасте негоже!
И это лично вы должны просить здесь снисхожденье
За ваших подданных, не видящих в разврате края,