Волшебный город
Шрифт:
– Петя? – проговорила она, подслеповато вглядываясь в Вету. – Это Петя? Нет, это не Петя! Ты вообще кто? Ты что в нашей квартире делаешь? Тебя кто пустил?
– Меня никто не пустил, я сама вошла! Я хозяйка одной из комнат! – строго ответила Вета, в доказательство своих слов побренчав ключами. – Приехала взглянуть, что здесь творится!
– А, так ты Антонины Павловны невестка! – воскликнула тетка с какой-то странной мстительной радостью. – Вот хорошо, что ты приехала! Посмотри, посмотри,
Теперь Вета и сама смутно припомнила эту женщину: это была мать великовозрастного балбеса Шурика, который восемь лет назад, когда Вета последний раз приходила в эту квартиру, второй год учился в девятом классе.
– Здрасте, Настасья Васильевна, – Вета чудом вспомнила имя соседки. – А что, Шурик школу закончил?
– Что? – Тетка удивленно взглянула на нее. – А, да, закончил, и в армии отслужил, и женился… и Витенька у нас родился! – Она бросила озабоченный взгляд в свою комнату. – А ты мне зубы-то не заговаривай! Ты глянь, глянь, что тут жильцы ваши творят!
Вета вспомнила, как свекровь хвасталась, что нашла нового жильца – непьющего и аккуратного одинокого мужчину, который заплатил деньги вперед и обещал поддерживать в комнате порядок, и передала эти слова соседке.
– Ага! – выпалила та возмущенно. – Непьющий он, это факт. И может быть, даже одинокий. Только прораб он, строитель. И комнату эту снял для своих рабочих, этих… как их… гость-арбайтеров! Человек десять их поселил, и что они тут устраивают – это просто уму непостижимо! Ты только глянь!
Она осторожно прикрыла дверь своей комнаты и направилась в глубь коридора – туда, где находилась комната Ветиного мужа. Вете ничего не оставалось, как последовать за ней.
Подкравшись к двери, Настасья Васильевна распахнула ее и кивнула Вете.
– Ты гляди, гляди! – проговорила соседка, отступив в сторону.
Вета заглянула в комнату.
Посреди комнаты, на закопченной кошме, сидели, скрестив ноги, четыре смуглых джигита в косматых шапках и ели баранину из большого закопченного котла. Возле стены на такой же кошме полулежал старик в чалме и курил кальян. Рядом с ним на полу безмятежно спал молодой парень в темном стеганом халате. Все свободное место в комнате было завалено какими-то тюками, свертками и узлами. Но больше всего удивилась Вета, увидев в углу около окна живую овцу. Овца грустно смотрела на вошедших удлиненными восточными глазами. Видимо, она понимала, что в ближайшем будущем ее ждет смерть в котле или на шампуре.
– Это их сейчас так мало! – испуганно прошептала Настасья Васильевна. – Остальные сейчас на работе, а вечером их человек двадцать соберется! Песни поют, шашлык жарят…
– Что – прямо в комнате? – удивленно переспросила Вета и подняла глаза. Покрытый черной копотью потолок ответил
– Чего надо? – хрипло проговорил один из пирующих джигитов, покосившись на дверь. – Ты сюда не ходи! Мы к тебе не ходим, и ты к нам не ходи! Мы тут живем!
Для усиления эффекта он поправил висящий на поясе кинжал в украшенных серебром ножнах.
– Ой, я, пожалуй, пойду!.. – пискнула Настасья Васильевна. – У меня Витенька один брошен…
– Погодите! – остановила ее Вета и повернулась к гастарбайтеру: – Что значит – вы тут живете?! Это моя комната, и, если вы будете хамить, я вас отсюда живо выкину! И вообще, я сейчас вызову милицию, чтобы здесь устроили паспортную проверку!.. У вас, кстати, регистрация имеется?
– Не надо проверку! – отозвался старик с кальяном. – Не надо милицию! Не надо регистрацию!
Затем он повернулся к пирующим соплеменникам и что-то им сказал на своем гортанном языке. В его короткой речи Вета узнала только дважды прозвучавшее слово «паспорт». Джигиты его почтительно выслушали, главный из них снова обратился к Вете и проговорил гораздо более миролюбиво:
– Хозяйка, не надо милицию, не надо ругаться, мы тихо сидеть будем, говорить будем только шепотом!..
– И чтобы костры не жечь и овец не резать! – строго добавила Вета.
– А что же кушать?! – растерянно переспросил джигит.
– Лапшу быстрого приготовления! – отрезала Вета и быстро захлопнула дверь.
– Как ты с ними ловко управилась! – уважительно проговорила Настасья Васильевна. – Только надолго ли? Ладно, зайдем ко мне в комнату, чаю попьем… а то у меня Витенька один брошен, как бы не нашалил чего-нибудь!
Это вполне входило в Ветины планы – она собиралась тщательно осмотреться в этой квартире.
В углу комнаты сидел на полу мальчик лет двух и отвинчивал колесо у игрушечной машинки. При виде Веты он оживился, протянул ей свою игрушку и сказал:
– На! Помомай, пожаста!
– Что? – переспросила Вета.
– Да все только ломает, – пожаловалась Настасья Васильевна. – Что сам не может – другим дает, просит, чтобы поломали. Любимое слово – «помомай», значит – «поломай»…
– Зачем же ломать? – спросила Вета малыша. – Лучше с ней поиграть!
– Поигать в пятки! – оживился тот.
– В пятки? – переспросила Вета. – Это как?
– Да в прятки! – ответила за внука Настасья Васильевна. – До чего любит прятаться – сил нет! Иногда так запрячется – по полдня его ищу! Иной раз и не найти, пока сам не вылезет…
– Раз, три, пять, иду пятаться! – заявил тем временем Витя и юркнул за шкаф.
– Ну, давай пока чаю выпьем! – Настасья поставила на стол чашки, сахарницу, вазочку с конфетами, разлила чай.