Волшебный квартет
Шрифт:
— И все равно наступит день, когда Институт времени получит все необходимые средства,— сказала Кэрол.— Тогда он сможет привести в исполнение задуманные проекты, а остальные факультеты могут убираться ко всем чертям. Когда состоится продажа...
Внезапно она умолкла и словно окаменела. Казалось, только колоссальным усилием воли она удержалась от того, чтобы зажать себе ладонью рот.
— Какая продажа? — спросил Максвелл.
— По-моему, я знаю,— сказал Оп.— До меня дошел слух, собственно говоря, слушок, и я не обратил на него внимания. Хотя, если на то пошло, как раз такие мерзкие, тихие слушки и оказываются на поверку
— Оп, нельзя ли без речей? — перебил Дух.— Просто скажи нам, что ты слышал.
— О, это невероятно! — объявил Оп.— Вы не поверите. Как бы ни старались.
— Да перестаньте же! — вскричала Кэрол.
Все трое вопросительно посмотрели на нее.
— Я сказала лишнее. Слишком увлеклась и... Пожалуйста, забудьте об этом. Я даже не знаю, действительно ли предполагается что-то подобное.
— Разумеется! — сказал Максвелл.— Ведь вы провели вечер в дурном обществе, вынуждены были терпеть грубости и...
— Нет,— сказала Кэрол, покачав головой.— Моя болтовня бессмысленна. Да я и не имела права болтать об этом. Мне остается только рассказать вам все и положиться на вашу порядочность. И я совершенно уверена, что это не пустые слухи. Институту времени предлагают продать Артефакт.
В хижине воцарилась напряженная тишина — Максвелл и его друзья замерли, почти не дыша. Кэрол удивленно переводила взгляд с одного на другого, не понимая, что с ними.
Наконец Дух сделал легкое движение, и в безмолвии им всем показалось, что его белый саван зашуршал так, словно был материален.
— Ведь вам неизвестно,— сказал он,— как нам всем троим дорог Артефакт.
— Вы нас как громом поразили,— объявил Оп.
— Артефакт! — вполголоса произнес Максвелл.— Артефакт. Величайшая загадка, единственный предмет в мире, ставящий всех в тупик...
— Таинственный камень! — сказал Оп.
— Не камень,— поправил его Дух.
— Значит, вы могли бы объяснить мне, что это такое? — спросила Кэрол.
Но все дело как раз в том, что Дух не может ответить на ее вопрос, и никто другой тоже, подумал Максвелл. Около десяти лет назад экспедиция Института времени, отправившаяся в юрский период, обнаружила Артефакт на вершине холма, и он был доставлен в настоящее ценой неимоверных усилий и затрат. Его масса потребовала для переброски во времени такой энергии, какой еще ни разу не приходилось применять,— для осуществления этой операции пришлось отправить в прошлое портативный ядерный генератор, который пересылался по частям и был смонтирован на месте. Затем перед экспедицией встала задача возвращения генератора в настоящее, поскольку простая порядочность не позволяла оставлять в прошлом подобные предметы — даже в столь отдаленном, как юрский период.
— Я не могу вам этого объяснить,— сказал Дух.— И никто не может.
Дух говорил чистую правду. Пока еще никому не удалось установить хотя бы приблизительно, что такое Артефакт. Этот массивный брус из какого-то материала, который не был ни металлом, ни камнем, хотя вначале его определили как камень, а затем как металл, ставил в тупик всех исследователей. Он был длиной шесть футов и четыре высотой и представлял собой сгусток сплошной черноты, не поглощавшей энергии и не испускавшей ее. Свет и другие излучения отражались от его поверхности, на которой никакие режущие инструменты не могли оставить ни малейшего следа — даже лазерный луч оказывался бессильным. Неуязвимый и непроницаемый
— Но если так,— сказала Кэрол,— то почему вы расстроились?
— А потому,— ответил Оп,— что Питу кажется, будто эта штука в далекую старину была предметом поклонения обитателей холмов. Если эти паршивцы вообще способны чему-то поклоняться.
— Мне очень жаль,— сказала Кэрол.— Нет, правда.
Я ведь не знала. Наверное, если сообщить в Институт...
— Это же только предположение,— возразил Максвелл.— У меня нет фактов, на которые можно было бы сослаться. Просто кое-какие ощущения, оставшиеся после разговоров с обитателями холмов. Но даже и маленький народец ничего не знает. Это ведь было так давно.
Так давно! Почти двести миллионов лет назад.
Глава 7
— Ваш Оп меня просто ошеломил,— заметила Кэрол.— И этот домик, который он соорудил на краю света!
— Он оскорбился бы, если бы услышал, что вы назвали его жилище домиком,— сказал Максвелл.— Это хижина, и он ею гордится! Переход из пещеры прямо в дом был бы для него слишком тяжел. Он чувствовал бы себя очень неуютно.
— Из пещеры? Он и в самом деле жил в пещере?
— Я должен вам сообщить кое-что про моего старого друга Опа,— сказал Максвелл.— Он записной врун. И его рассказам далеко не всегда можно верить. Эта история про каннибализм, например...
— У меня сразу стало легче на душе. Чтобы люди ели друг друга... Брр!
— О, каннибализм в свое время существовал. Это известно точно. Но вот должен ли был Оп попасть в котел — дело совсем другого рода. Вообще-то, если речь идет об общих сведениях, на его слова можно полагаться. Сомнительны только описания его собственных приключений.
— Странно! — сказала Кэрол. — Я не раз видела его в Институте, и он показался мне интересным, но я никак не думала, что познакомлюсь с ним. Да если говорить честно, у меня и не было такого желания. Есть люди, от которых я предпочитаю держаться подальше, и он казался мне именно таким. Я воображала, что он груб и неотесан...
— Он такой и есть! — вставил Максвелл.
— Но и удивительно обаятельный,— возразила Кэрол.
В темной глубине неба холодно мерцали ясные осенние звезды. Шоссе, совсем пустое, вилось вдоль самого гребня холма. Далеко внизу широким веером сияли огни университетского городка. Ветер, срывавшийся с гребня, приносил слабый запах палых листьев.
— И огонь в очаге — такая прелесть! — вздохнула Кэрол,— Питер, почему мы обходимся без огня? Ведь построить очаг, наверное, совсем несложно.
— Несколько сот лет назад,— сказал Максвелл,— в каждом доме, или почти в каждом, был по меньшей мере один очаг. А иногда и несколько. Разумеется, эта тяга к открытому огню была атавизмом. Воспоминанием о той эпохе, когда огонь был источником тепла и защитником. Но в конце концов мы переросли это чувство.
— Не думаю. Мы просто ушли в сторону. Повернулись спиной к какой-то части нашего прошлого. А потребность в огне все еще живет в нас. Возможно, чисто психологическая. Я убедилась в этом сегодня. Огонь был таким завораживающим и уютным! Возможно, это первобытная черта, но должно же в нас сохраниться что-то первобытное.