Волшебный квартет

Саймак Клиффорд Дональд

Оп подтолкнул стеклянную банку к Кэрол. Она понюхала содержимое и сморщила нос.

— Пахнет керосином,— сказала она.— И вкус, насколько помню, абсолютно керосиновый.

Зажав банку в ладонях, она сделала большой глоток и протянула ее Максвеллу со словами:

— А знаете, и к керосину можно привыкнуть!

— Это хороший самогон! — обиженно сказал Оп.— Впрочем,— признал он после некоторого раздумья,— ему, пожалуй, следовало бы дать немножечко дозреть. Только он расходуется быстрее, чем я успеваю его гнать.

Максвелл угрюмо отхлебнул из банки. Едкая жидкость обожгла горло, фейерверком

вспыхнула в желудке, но и это не помогло. Он остался трезвым и мрачным. Бывают моменты, подумал он, когда напиться невозможно, сколько чего ни пей. А как хорошо было бы сейчас напиться до беспамятства и не приходить в себя дня два! Может быть, когда он протрезвеет, у него будет не так скверно на душе.

— Одного не могу понять,— говорил Оп.— Почему старина Билл так перепугался своего духа? А тут сомневаться не приходится. Он прямо-таки полиловел. Но ведь до этого они с Духом так хорошо ладили. Ну, конечно, сперва он немного нервничал — но чего и ждать от человека из шестнадцатого столетия? Однако, едва мы ему все объяснили, он даже обрадовался. И воспринял Духа с гораздо большей легкостью, чем мог бы его воспринять, например, человек двадцатого столетия. Ведь в шестнадцатом веке верили в духов, и поэтому встреча с духом не могла произвести впечатления чего-то сверхъестественного. И он был совершенно спокоен, пока Дух не заявил, что он — его дух. Но уж тогда...

— Его очень заинтересовали наши взаимоотношения с маленьким народцем,— сказала Кэрол.— Он взял с нас слово, что мы его свозим в заповедник и познакомим с ними. Он всегда в них верил, как и в духов.

Максвелл приложился к банке и пододвинул ее Опу, утирая губы тыльной стороной руки.

— Одно дело чувствовать себя легко и свободно в обществе первого попавшегося духа,— сказал он,— и совсем другое — нарваться на духа, который оказывается твоим собственным. Человек внутренне не способен понять и принять свою смерть. Даже зная, что духи — это...

— Ради Бога, не начинайте сначала! — взмолилась Кэрол.

Оп ухмыльнулся:

— Ну, во всяком случае, он вылетел оттуда стрелой. Точно ему к хвосту привязали шутиху. Он даже щеколду не откинул, а пробил дверь насквозь.

— Я ничего не видел,— отозвался Максвелл.— У меня на физиономии лежала миска с соусом.

— Ну, радости эта заварушка никому не принесла,— философски заявил Оп,— кроме вон того саблезубого. Он сожрал целый ростбиф. С кровью, как ему нравится.

— Он никогда не теряется,— сказала Кэрол.— И из всего умеет извлечь выгоду.

Максвелл пристально посмотрел на нее:

— Я давно уже хочу спросить вас, каким образом вы-то очутились в нашей компании. Мне казалось, что после истории с колесником вы навсегда отрясли наш прах со своих ног.

— Она беспокоилась о тебе,— хихикнул Оп.— А кроме того, она любопытна как не знаю кто.

— И еще одно,— продолжал Максвелл.— Как вообще вы оказались замешанной в это? Вспомним, с чего все началось. Вы предупредили нас про Артефакт... что его продают.

— Я вас не предупреждала! Я просто проговорилась. А потом...

— Вы нас предупредили,— категорическим тоном повторил Максвелл.— И совершенно сознательно. Что вы знаете про Артефакт? Вы должны о нем что-то знать, иначе его пропажа вас не встревожила бы.

— Что верно, то верно! —

сказал Оп.— Ну-ка, сестренка, выкладывайте все начистоту.

— Два нахальных грубияна...

— Не надо превращать это в комедию,— попросил Максвелл.— Ведь речь идет о важном деле.

— Ну хорошо. Как я вам говорила, я случайно услышала о том, что его собираются продать. И меня это встревожило. И очень не понравилось. То есть с точки зрения закона в этой продаже нет ничего такого. Насколько мне известно, Артефакт принадлежит Институту времени и может быть продан по усмотрению его администрации. Но мне казалось, что Артефакт нельзя продавать даже за миллиарды. Потому что я действительно о нем кое-что знаю — чего не знает никто другой и о чем я боялась кому-нибудь сказать. А когда я заговорила с нашими сотрудниками о всем значении Артефакта, то увидела, что это их совершенно не трогает. И вот, когда позавчера вечером я поняла, как вы им интересуетесь...

— Вы подумали, что мы сможем помочь.

— Я не знаю, что я подумала. Но Оп и вы были первыми, кого Артефакт заинтересовал. Однако я не могла говорить с вами откровенно. Взять и просто сказать. Во-первых, мне вообще не полагалось этого знать, а во-вторых, лояльность по отношению к институту требовала, чтобы я молчала. И я совсем запуталась.

— Вы работали с Артефактом? И в результате...

— Нет,— сказала Кэрол.— Я с ним не работала. Но как-то раз я остановилась посмотреть на него... Ну, как любой турист. Потому что я проходила через внутренний дворик, а Артефакт интересный и таинственный предмет. И тут я увидела... или мне показалось... Я не знаю. У меня нет полной уверенности. Но тогда я не усомнилась. Я была абсолютно уверена, что видела то, чего никто прежде не замечал... Или, быть может, кто-то и заметил, но...

Кэрол умолкла и посмотрела сначала на Максвелла, потом на Опа, однако оба молчали, ожидая, что она скажет дальше.

— Но я не уверена,— сказала она.— Теперь я не уверена. Возможно, мне показалось.

— Говорите,— сказал Оп.— Расскажите все как было.

Кэрол кивнула:

— Это длилось одно мгновение. И сразу исчезло, но тогда я не сомневалась, что действительно видела его. Был ясный солнечный день, и на Артефакт падал солнечный луч. Вероятно, никому прежде не случалось видеть Артефакт в тот момент, когда солнечный луч падал на него именно под таким углом. Не знаю. Разгадка, возможно, кроется именно в этом. Но как бы то ни было, у меня создалось впечатление, что я вижу что-то внутри Артефакта. А точнее сказать — не внутри. Казалось, что Артефакт был чем-то, что сложили и спрессовали в брусок, но заметить это удалось только при определенном освещении. Я как будто различила глаз... и в тот момент я почувствовала, что он живой и смотрит на меня, и...

— Но как же так! — воскликнул Оп.— Артефакт похож на камень. На слиток металла.

— Странный металл! — возразил Максвелл.— Металл, который ничто не берет, который...

— Но не забывайте, что мне могло просто почудиться,— напомнила Кэрол.

— Правды мы уже никогда не узнаем,— сказал Максвелл.— Колесник завтра утром заберет Артефакт...

— И купит за него хрустальную планету,— докончил Оп.— По-моему, мы зря сидим здесь сложа руки. Эх, если бы мы не упустили Шекспира...