Волшебный квартет
Шрифт:
— Насколько я могу судить,— проговорил епископ, ерзая на стуле,— переубедить вас мне не удастся: вы твердо решили сложить свои буйные головушки. Но мне не понять, почему так настаивает на том, чтобы идти с вами, это милое дитя...
— Ваша светлость,— сказала Мэри,— у меня есть свои причины. Когда я была совсем маленькой, кто-то поставил меня на тропинку, я пошла по ней, и она привела меня к двум старикам, которым я стала дочерью. Я долго думала, откуда же вела та тропинка. Ведь она шла из Пустынного Края...
— Уж не
— Порой,— продолжала Мэри,— мне кое-что вспоминается: старый дом на вершине высокого холма, товарищи по играм, которые просят меня узнать их, но я никак не могу... Я не знаю, кто они, что они такое.
— Тебе не нужно знать,— заявил епископ.
— По-моему, ваша светлость, вы ошибаетесь,— не согласилась Мэри.— Мне нужно это узнать, и я узнаю.
— Пускай идет,— вмешался Плакси,— Хватит к ней приставать, у нее надежные спутники, и, сдается мне, ее примут любезнее, чем кого-либо из нас.
— А ты, Плакси? — спросил Хэл деланно небрежным тоном.— Собрался навестить родные места?
— Я испугался, что не буду спать по ночам,— фыркнул гном.— Я оказался замешан во всем этом чуть ли не с самого начала. Посуди сам: я выковал тот меч, которым вооружен книжник, я выковал его не иначе как по велению судьбы. А то почему бы мы набрели на залежи руды? Не забывай, мы наткнулись на богатое гнездо в сносной, однако гораздо более бедной породе. Нет, это гнездо очутилось там неспроста, ибо все в мире происходит неспроста. И я не могу отделаться от мысли, что оно изначально предназначалось для клинка.
— Если так,— сказал Корнуолл,— то меч попал не в те руки. Я не достоин носить его, я не боец.
— Ночью в конюшне ты доказал обратное,— возразил Хэл.
— Что такое? — удивился епископ.— Какая-такая конюшня? Вы с кем-то дрались?
— Да, у нас вышла небольшая стычка,— ответил Корнуолл.— Мы не стали рассказывать вам о ней, ваша светлость, поскольку, думается, все считали, что так будет лучше. Мы по-крупному повздорили с человеком по имени Лоуренс Бекетт. Вы слышали о нем?
— Как же, как же,— угрюмо усмехнулся епископ.— Да, более опасного врага, чем Бекетт, вы выбрать не могли, даже если бы очень постарались. Я никогда с ним не встречался, но слухами, как говорится, земля полнится. Он — чудовище в человеческом облике. Что ж, если вы с ним не поладили, пожалуй, вам и впрямь стоит попытать счастья в Пустынном Краю.
— Однако он тоже направляется туда,— заметил Джиб.
— Вот как? — Епископ подался вперед.— Почему же вы не сказали мне этого раньше?
— Отчасти потому,— ответил Корнуолл,— что Бекетт принадлежит к Инквизиции.
— И вы решили, что он пользуется доверием и поддержкой всех служителей Святой матери Церкви?
— Наверно,— пробормотал Корнуолл.
— Церковь многолика,— произнес епископ,—
— Нам так кажется,— отозвался Хэл.
— Мы долго жили в мире,— сказал епископ.— Много лет назад гарнизон, стоявший в башне, покинул ее, ибо необходимость в войсках отпала. Десятилетия ничто не нарушало покой, а теперь... Я опасаюсь худшего. Хватит одной искорки, чтобы в Пограничье вспыхнула война, и, вполне возможно, Бекетт окажется той самой искрой. Послушайте меня: сейчас, когда Бекетт бесчинствует где-то по соседству, не время идти в Пустынный Край.
— И все же мы пойдем, — заявил Джиб.
— Тогда ступайте,— сказал епископ,— Похоже, ко мне пожаловала компания помешанных, переубеждать которых—лишь расстраивать себя. Будь я помоложе, я бы присоединился к вам, чтобы среди вас был хоть кто-то здравомыслящий. Но мои возраст и сан не позволяют мне сделать это. Однако я не останусь в стороне. Не годится идти к смерти пешком. Я дам вам лошадей и все остальное, что только понадобится.
Глава 17
Плакси и Оливер не скрывали своего возмущения. С ними обошлись крайне несправедливо, они очутились в весьма невыгодном положении, их унизили: посадили вдвоем на одну лошадь,
— Взгляните на меня,— сказал Хэл,— Я же не злюсь из-за того, что со мной Енот.
— Он твой любимчик,— проворчал Оливер.
— Нет,— возразил Хэл,— он мой друг. Мы с ним на пару владеем нашим деревом. Мы делим все, что у нас есть.
— Ты взял его к себе, когда мы перебирались через реку,— проговорил Плакси,— чтобы он не промок. Так что он едет с тобой не всю дорогу. По-моему, он вообще не в восторге от езды.
— Лошадь,— стоял на своем Хэл,— такая же моя, как и его.
— Не думаю, что она разделяет твое мнение,— заметил Джиб,— Она выглядит норовистой. Видно, ей еще не приходилось возить на себе енота.
Они пересекли реку вброд, под сенью башни, которая этот брод когда-то охраняла. С другого берега башня и стена, что ее окружала, утратили свою внушительность; они выглядели дряхлыми развалинами, эхом тех времен, когда здесь возвышался оборонительный заслон на пути из Пустынного Края. Стена поросла деревьями, а массивные камни башни едва виднелись из-под многочисленных плетей дикого винограда. Со стены путникам махали крошечные фигурки, лиц которых на таком расстоянии было уже не различить.