Волшебный квартет
Шрифт:
— Темный Дудочник,— хмыкнул Плакси,— Я же тебе про него рассказывал.
— Да, но ты знаешь, как-то в суматохе позабылось. Кто он такой?
— Никому не известно,— Гном поежился.— Никто никогда его не видел. Он не показывается, только играет на своей дудке, и то редко, может пропасть на несколько лет. Он — предвестник беды, играет лишь тогда, когда должно случиться что-то нехорошее...
— Хватит говорить загадками. Что нехорошее?
— Голова — это нехорошее? — поинтересовался Хэл.
— Да, но то, что произойдет, будет гораздо хуже.
— Произойдет с кем? — спросил Корнуолл.
— Не знаю,—
— Откровенно говоря,— вмешался Оливер,— эта дудка кое-что мне напомнила. Я все никак не мог сообразить, что именно,— так перепугался, что все мысли перепутались. Но сегодня, пока мы ехали, я догадался. Мне пришли на память две строчки из старинной песни, ноты которой записаны в манускрипте, что хранится в университетской библиотеке. В том манускрипте утверждается, что песня насчитывает добрую сотню столетий, быть может, она — древнейшая на Земле. Хотя откуда тому, кто писал манускрипт, было знать?..
Корнуолл фыркнул и пришпорил коня. Хэл последовал за ним. Тропа резко нырнула вниз, как будто провалилась под землю, с обеих сторон ее высились огромные зазубренные скалы. По их поверхности ручейками стекала вода, за трещины и выступы отчаянно цеплялись корнями чахлые папоротники и мхи. В расщелинах росли хилые кедровые сосны, которые держались непонятно на чем; впечатление было такое, будто они вот-вот упадут. Отрезанная скалами от солнечного света, лощина словно изрыгала из себя мрак.
Между скалистыми стенами пронесся ветерок, этакий каприз атмосферы. Он принес с собой запах, не то чтобы выворачивающий желудок наизнанку, но в достаточной степени отвратительный, сладковатый запах гниения, который лез в ноздри, проникал дальше и останавливался комом в горле.
— Я был прав,— сказал Хэл.— Там смерть.
Тропа круто вильнула в сторону. Миновав поворот, всадники очутились у края лощины, которая переходила в каменистый амфитеатр — круг, обрамленный могучими утесами. На полу амфитеатра копошились громадные черные птицы. При появлении всадников они бросили терзать свою добычу и разом взмыли в небо. Те из них, кто отяжелел от обильной трапезы настолько, что не мог взлететь, запрыгали прочь, издавая хриплые крики. И тут волной накатила вонь.
— Господи Боже! — воскликнул Корнуолл, судорожно сглотнув.
Зрелище, которое открылось им с Хэлом на берегу речушки, бежавшей через амфитеатр, способно было потрясти кого угодно.
За кучей окровавленной плоти, из которой торчали кости и которая лишь отдаленно напоминала человеческое тело, виднелись другие бесформенные груды — раздутые конские туши и то, что когда-то было людьми. Из травы жутко скалились черепа, тут и там валялись очищенные от мяса костяки, иногда глаз останавливался на задранных к небу задах. Над полем смерти носились, гонимые ветром, клочья одежды; они летали туда-сюда, цепляясь порой за ветки низкорослого кустарника. Кто-то воткнул в землю копье, и оно стояло покачиваясь, этаким подвыпившим восклицательным знаком. Отраженный от скал солнечный свет отбрасывал блики на щиты и клинки.
Среди людей и раздувшихся конских трупов попадались и иные мертвецы — существа с черной шерстью, короткими пушистыми хвостами, широкими плечами, тонкими талиями и сильными руками — именно руками, а не лапами,— пальцы которых заканчивались изогнутыми когтями. Пасти существ были раскрыты, и из них торчали устрашающего вида клыки.
— Вон,— сказал Джиб.— Вон откуда явился Бекетт.
В дальнем конце амфитеатра имелся проход, через который вела не тропа, а дорога. Она выводила, минуя теснину, подобную той, в которой находились путники, в очередной овраг и поднималась вверх по склону холма.
Корнуолл привстал в стременах, и оглянулся. Его товарищи с трудом удерживали своих лошадей.
— Нам не остается ничего другого,— проговорил Джиб.— Так или иначе, мы должны будем проехать мимо них.
— Нужно помолиться,— произнес Корнуолл,— напутствовать их, позаботиться о том, чтобы их души обрели покой и...
— Молитвы не помогут,— возразил Джиб с хрипотцой в голосе,— И мира не будет еще долго.
Корнуолл кивнул и пустил коня рысью, направив его к проходу, у которого начиналась дорога. Стервятники захлопали крыльями и кое-как ухитрились взлететь. Вдоль тропы, волоча по земле хвост, прошмыгнула лисица. В траве сновали многочисленные мелкие зверьки. Наконец путники выбрались на дорогу. На ней мертвых тел не было. С деревьев, что росли поблизости, доносилось щебетанье стаи крохотных серых птичек. А позади, на поле брани, вновь собирались прожорливые черные твари.
Глава 20
Когда они достигли гребня, возвышавшегося над амфитеатром, который стал последним приютом для множества живых существ, оказалось, что их встречают. У подножия гигантского дуба, прислонившись к стволу, сидел человек; он с любопытством наблюдал за ними. За деревом стоял диковинный аппарат. Он был выкрашен в красный и белый цвета и имел два колеса, как будто сохранение равновесия его ни в малейшей степени не заботило. Колеса выглядели весьма странно: их ободья были изготовлены не из дерева и не из железа, а из какого-то черного материала; к тому же в отличие от обычных ободьев эти были идеально круглыми. В них было великое множество спиц, на которые пошла не древесина, а, судя по блеску, металл. Спицы представляли собой узкие стерженьки, и не требовалось особого ума, чтобы сообразить, что полагаться на их крепость — чистейшее безумие.
Когда путешественники подошли поближе, человек встал, стряхнул с брюк налипшие листья и шагнул навстречу. Брюки у него были белые и обтягивающие, а из-под белого же камзола выглядывала красная рубашка. Обут он был в башмаки.
— Вы сумели,— проговорил он,— Я, честно говоря, сомневался.
— Вы об этом? — спросил Корнуолл, мотнув головой в сторону амфитеатра.
— Совершенно верно,— ответил незнакомец.— Вся округа взбудоражена. Сражение произошло всего лишь два дня назад. А вы, как я погляжу, любители совать голову в петлю.
— Мы ничего не знали,— отозвался Корнуолл.— Мы ехали от башни, а те люди, там, внизу, избрали другой путь.
— Что ж,— произнес человек,— вы добрались без приключений, а это главное. Я ждал вас.
— Ждали?
— Мне донесли о вас еще вчера, сообщили, что приближается какая-то разношерстная компания. Н-да, они не ошиблись.
— Они?
— О, мои маленькие друзья: прыгуны-по-кустам, ползуны-в-траве. Все видят, все слышат, ничего или почти ничего не упускают. Мне известно о роге и о голове, что скатилась к вам в лагерь. По правде сказать, мне не терпелось самому приветствовать вас.