Волшебный шкаф

Ива Кристина

— Я, — проговорила Лавли, — я готова на все ради Авроры…

— Отлично, — улыбнулся демон. Кажется, Лавли показалось, что она увидела в этой улыбке клыки.

Да, она видела насквозь этого поганого демона. Он был чудовищем, монстром, как бы ей хотелось, чтобы это существо никогда не встречалось ей в жизни, а оно еще будет доставать душу ее малютки…

— Чего ты ждешь? — сказал демон. — Давай. Неужели ты боишься уколоться?

— Я готова на все ради Авроры, — вдруг уверенно произнесла Лавли и резко взглянула прямо в глаза демону. — Но не на это, — и отбросила в сторону нож. — Связаться

с такими чудовищами, как вы, да ни за что!

Искорка испуганно взглянула на нее.

— Что ты делаешь? — сказала Звезда.

— Разрываю контракт! — вскричала Лавелина.

— Разрываешь контракт? — закричал демон. Глаза его запылали. — Никто не смеет обманывать меня! Ты подпишешь его или больше никогда не увидишь мальчишку!

— Нет, — вскричала Лавли. — Ханс! Уезжайте!

Но машина стояла. Таксист и Ханс сидели в ней, но почему-то боялись тронуться с места. Тогда Лавли поняла, что нужно бежать им скорее на помощь. Она рванула. Теперь главное было успеть. Сердце ужасно билось, страх убивал ее, давил на сердце. Она знала, что тьма нагоняет, что демон гонится за ней по пятам. Он был уже близко, она чувствовала, как зло увеличивается в размерах, этот ужасный мрак распространялся все ближе к ней и ближе. А она бежала, бежала так, как не бежала никогда в жизни. Теперь только от нее завесила судьба двух людей, не считая Звезды, находящихся здесь.

Демонов становилось все больше и больше. Она сама не заметила, как села в машину, завела двигатель. И машина поехала. Со всех сторон их окружала тьма. Они ехали вслепую. Пепел и огненные глаза пытались пробраться в машину. Стекла трескались. Дверь открывалась. Ханс сидел на переднем сидении рядом с Лавли. Стекло было почти сломано. Костлявые руки начали хватать его. Ханс закричал. Лавли тут же схватила его, пришлось затормозить. Они все пытались вытащить его из машины. Лавли и сама не заметила, как они вдвоем оказались на улице. Она держала ребенка, а со всех сторон его тянули злые руки. Как когда-то в кошмарном сне! Но на этот раз она его не отпустит, на этот раз она не даст в обиду этого ребенка. Он останется в живых, он будет с ней.

И тут появился свет. Такой яркий, белый, какого она никогда еще в жизни не видела. Он исходил откуда-то с небес, но, как бы Лавли ни глядела вверх, не могла понять, от чего может быть такой свет. И этот свет прогонял тьму. Лавли вдруг почувствовала то, что не чувствовала никогда раньше. Что-то такое, что даже нельзя описать словами. Это такое великое чувство, возвышенное над всем миром, чувство счастья и света в душе. Этот свет подхватил всех троих путников, поднимая ввысь, в небо, когда тьма оставалась внизу.

Они оказались где-то на небесах. Свет бережно положил их на облака. Лавли вдруг увидела небо, светлое, бодрое. Перед ними вдруг оказались люди. Ну, по крайней мере, они были похожи на людей. В белых длинных одеяниях, со светлыми крыльями, лицами, каких не бывает прекрасней на свете. Они были как будто сотканы из света, любви и доброты.

— Вы ангелы, — прошептал таксист. Как это странно, так до сих пор Лавли и не узнала этого человека.

— Да, — проговорил один из них. Этот голос был самый прекрасный голос на свете, какой только слышала Лавелина.

—

Я, — проговорила Лавли. Она просто не знала, что сказать. Она медленно встала и подошла к одному из этих людей. — Моя дочь…

— Ты хочешь ее увидеть? — спросил он.

— Да, — ответила Лавли. — То есть я хочу… Я хочу, чтобы она снова жила. И опять слышать ее смех, чтобы она была счастлива, чтобы… — слезы потекли по лицу, Лавли уже не могла скрывать эмоций, она заплакала. — И мама Ханса… Он потерял ее из-за меня. Вы ведь добро. Вы все можете? Верните, пожалуйста, я прошу, верните их! Они не заслужили смерти.

— Мы можем устроить вам встречу, — проговорил один из женских голосов. — Но только им решать — жить или оставаться в небесах.

Тогда Лавли увидела свет, он был еще выше, там, где-то вдали, из белого света, спускаясь с небес, появилась маленькая Аврора, а за ней и рыжеволосая девушка, мама Ханса. Мальчик, до этого стоявший и обнимавший Лавли, вдруг бросился к своей матери. Они начали обниматься, целовать друг друга, сквозь слезы произносили какие-то слова.

Лавли стояла напротив Авроры, Аврора напротив матери. Они смотрели друг на друга. Такие похожие, обе светлые, красивые, босые. Их глаза выражали всю боль, что они испытали, и одновременно с этим счастье, счастье вновь видеть друг друга. Они медленно и молча подошли друг к другу. Лавли опустилась на колени и обняла дочь.

— Моя малышка, — проговорила она. У нее текли слезы.

— Мама, — сказала Аврора. Она тоже плакала.

— Я так долго… Наконец-то мы вместе, — сказала мама. — Я так тебя люблю.

— Я тоже так люблю тебя, — сказала дочь. — Мама, не нужно больше слез.

Девочка взглянула в глаза матери.

— Да, — сказала Лавелина. — Это от радости. Наконец, наконец-то мы будем вместе. Аврора, когда ты снова…

Аврора покачала головой.

— Что? — с испугом спросила Лавелина.

— Мама, — сказала девочка. — Мне это не нужно. Я ужасно люблю тебя, и бабушку, и дедушку, и дядю Женю, и моих подружек. И я любила горячий шоколад и мороженое. Но мне не нужно возвращаться в мир живых. Мое время и так уже вышло.

— Нет, нет. Что ты такое говоришь! — помотала головой Лавли. — Ты будешь жить.

— Отпусти меня, — сказала Аврора. — Отпусти. Прошу.

— Я не могу, — глотая соленые слезы, проговорила Лавли.

— Мне больно от того, что тебе больно, — сказала Аврора. — Ты не могла жить дальше без меня. Ты считала себя виноватой. Но это не так. Просто все умирают. Так уж устроен мир. Я покинула тебя, да, но не нужно вспоминать обо мне со слезами на глазах, просто помни меня такой, какой я была, сколько хорошего у нас было, помни это.

— Не нужно прощаться со мной, — взмолилась Лавелина.

— Пора, — сказала Аврора. — Ты готова снова жить. Я же нет. Может, мы еще когда-нибудь встретимся. Или ты вновь придешь сюда, или я попаду туда. Я не знаю, как это будет, и что будет. Я тебя очень люблю.

— И я тебя.

— Прощай, мама.

— Прощай, моя утренняя заря, — сказала Лавли.

Дух матери и дух дочери снова отправились туда, где им место. Перед уходом мама Ханса попросила Лавелину беречь ее сына. Она держала за руку Аврору. Ханс обнимал Лавелину.