Волшебный шкаф
Шрифт:
Все это произошло так быстро, что Лавли даже не успела удивиться. Она вдруг увидела мальчишку, в страхе бегущего к ней. Этот мальчик был ей знаком. Ему было лет семь-восемь, голубые, бешеные от страха глаза, золотые кудри.
— Джек, — в исступлении произнесла она.
— Помогите! — вскричал мальчик и бросился к Лавли.
Он обнял ее. Мальчик весь дрожал, ему было и страшно, и как будто холодно. Но он был такой теплый и такой живой. Она почувствовала это сразу, как только ее ладонь соприкоснулась с ладонью мальчишки. За все время, когда она была в этой психушке, она ни разу не чувствовала
— Все в порядке. Я с тобой, — сказала Лавли. — Ты Джек?
— Да, — он взглянул на нее пугливым взглядом.
— Почему ты ребенок? — спросила Лавли. Джек будто бы на секунду попытался задуматься над этим вопросом, разгадать тайну всего происходящего, но страх мешал ему.
— Он гонится за мной! — вскричал Джек. — Помогите!
— Кто гонится? Кто? — говорила Лавли.
Но мальчик уже не слушал ее, он пытался вырваться и убежать. Лавли взглянула в ту сторону, куда Джек все время косился. Она увидела то, чего он так боялся. Прямо из-за поворота вдруг появился человек, мужчина. Она не могла его разглядеть, но его серая, как у памятника, кожа, манера ходьбы, волосы, черты лица — все это говорило о том, что перед ней стоял Стоун. Он медленными уверенными шагами подходил к ним.
— Не бойся его, — говорила Лавли. — Только не вырывайся. Он ненастоящий, как и весь этот мир.
Но Джек не слушал, он вырвался из ее рук и побежал. Лавли только сумела выкрикнуть: «Нет!», как вдруг все исчезло. Она была опять во дворе психбольницы. Но теперь она знала точно, что волшебный шкаф, другие миры — это не выдумка. Все это было по-настоящему. А этот дом, эти люди — сплошное притворство, обман. Этого нет. Вот почему все казалось таким ненастоящим, каким-то неестественным.
Нужно было бежать, бежать прямо теперь. И Лавли, недолго думая, рванула, но попытка была неудачной. Ее схватили, вернули опять в дом.
Прошло несколько дней. Ее все не выпускали на улицу — не давали осенней одежды. Но оставаться здесь было нельзя, это место — фантазия, ложь. Нельзя так жить. Она еще не понимала, для чего это, но вырваться нужно было. Тогда она приняла отчаянный шаг: ночью она стащила ключи от двери, открыла ими входную дверь и вышла за порог.
Удивительно, именно в эту темную ночь во дворе выпал снег, белый-белый, который скрыл всю грязь и мерзость этого мира. Подул холодный ветер.
— Ты же прекрасно знаешь, что там, не улице, будет так же холодно, как и здесь дома, — сказала Лавли. — Всегда холодно. И всегда одинаково холодно. Так чего ты боишься?
Она закрыла глаза. «Представь себе, что там не снег, а такой же пол», — подумала она и ступила на холодный снег босыми ногами. Сначала она почувствовала холод, но она сделала шаг, еще и еще, и поняла, что этот холод такой же, как и везде. Ничего не изменилось.
Тогда она побежала, побежала на задний двор. Дул ветер, снежинки падали ей на глаза, но она, казалось, этого не чувствовала, била лишь дрожь, но возможно это от волнения. Она перебралась через дырку в заборе и побежала. Тут она услышала, как поднялся шум, все поняли, что пациентка сбежала. Лавли ускорилась еще сильнее, она бежала и бежала. И чувствовала, что ее вот-вот
Наконец, Лавли остановилась. Непонятно, каким образом, но она добежала до конца обрыва. Дальше дороги нет. Сзади нее — враги. Они хотят вернуть ее назад, в ловушку. Спереди — обрыв. А эти сзади уговаривают вернуться, чтобы она не прыгала.
А Лавли стояла там в одной белой сорочке, на краю обрыва, ветер дул ей в лицо и развивал волосы, под ногами — снег. Куда идти? Лавли закрыла глаза. «Ну, чего ты боишься? Ты же знаешь, что всего этого нет. Ты ведь поняла, что снега и ветра нет, что ты не умрешь от холода. Потому что уже бежала минут тридцать так и не умерла. Чего же ты еще боишься?». Она вдруг почувствовала тепло, тепло прямо перед собой. Это была звезда. Только протяни руку — и сможешь дотронуться до нее. Но Искорка отлетала дальше и дальше. Лавли открыла глаза. Она чувствовала Искорку, но понимала, что не дотянется до нее, их разлучали пять шагов. Но Лавли уже стояла на краю, дальше идти некуда было.
«Тогда допрыгни до нее. Ты же знаешь, что сможешь. Обрыва нет, а Искорка есть. Нужно дотронуться до нее. Это единственный способ». Лавли начала отходить назад, а потом разбежалась и рванула вперед, прыгнула прямо вверх с обрыва. Она успела дотронуться рукой до Искорки.
Тут она приземлилась на ноги. Лавли ожидала, что будет падать с большой высоты, но она просто приземлилась. Она открыла глаза. Рядом с ней была Искорка. И обе они находились в пещере, в которой не было стенок, не было конца и края. Стоял туман. И еще тот странный холод, который она всегда ощущала.
— Это уже по-настоящему, — сказала она Искорке.
— Да, — звонким голосочком подтвердила та. Обе они были удивлены, даже ошарашены.
— Значит, мы были тут все это время, — сказала Лавли.
— Да. Тут, — подтвердила Искорка. — Но где тут? Я не вижу выхода.
— Я тоже. А наши друзья? Они тоже тут? Джек точно был здесь.
— Я вижу только Пуффи, — сказала Искорка.
Лавли оглянулась. Она тоже увидела Пуффи. Он парил в воздухе в позе лотоса. Девушка и звезда подскочили к нему.
— Пуффи! Пуффи! — пыталась растормошить его Лавли. — Он спит.
Тут она увидела что-то над его головой. Это было словно облачко. Она дотронулась до него и поняла, что может зайти туда. В тот же момент облачко переместило Искорку и Лавли туда. А туда — это в мир фантазий Пуффи.
Во-первых, все было черно-белым. Пуффи парил в середине комнаты в позе лотоса с закрытыми глазами. Эта комната напоминала Лавли что-то вроде китайской старинной комнаты, где еще очень тонкие стенки, перегородки, или двери (не поймешь их), которые слегка просвечивают. И эта комната была как бы комната для тренировок.
— Пуффи, — Лавли подошла к коту и шепотом позвала его.
— Да, — ответил он. — Алиса, я тебя слышу. Что ты мне хотела сказать?
— Ты знаешь, где мы находимся? — спросила она его.
— Да. Я знаю. В пещере страхов, — ответил Пуффи.
— Что за пещера страхов?
— Это такое особое место. Если кто-то туда попадает, то его разум сразу придумывает страхи, и этот кто-то вечно живет в воображаемом мире своих страхов.
Лавли рассказала Пуффи все, что с ней приключилось.