Волшебство без прикрас
Шрифт:
– Вон оно что…
Какое-то время мужчина молчал, продолжая писать, и мы сидели в тишине.
– При вас был найдена малая сфера земли. Как он к вам попал? – вдруг спросил он.
– Вы это про жемчужину? – уточнил я.
– Да.
– Выкрал у двух олухов на постоялом дворе.
– Один из этих, как вы говорите, олухов – Лесли Дройс, влиятельный человек, очень недоволен пропажей своего артефакта.
– Если она ему так дорога, чего же они ее без присмотра бросили?
– Бросили, значит? – уточнил мужчина.
– Да, я всего лишь ошибся
– Заменив сферу гусиным яйцом?
– Да.
– Ясно.
Он сделал еще несколько записей, отложил листок в сторону, поднял на меня глаза и спросил:
– Как давно знаете Шебберила Клапса и его подельников?
– Несколько дней.
– И, что же вы Евгений, пошли на особо тяжкое преступление с людьми, которых совсем не знаете?
Я отвел взгляд в сторону. Что тут ответить? Тяга к приключениям и маниакальное желание вырваться из своего убогого городка, вот что было у меня в голове на тот момент. Да и в праве ли я их обвинять? Шеб сразу сказал, что мы идет воровать. Я еще гордился, тем, что стал членом волшебной гоп-компании.
Вот тебе Жека и расплата.
– Вас ждет смертная казнь.
– Как? – опешил я. От такой новости пол ушел у меня из-под ног.
– Но, у вас есть шанс на пожизненную каторгу, если согласитесь сотрудничать.
– Я согласен…
Мужчина достал из ящика стола трубку. Раскурил и, пуская сизые клубы дыма, продолжил допрос:
– Так, как же Клапсу удалось обойти наши защитные заклятия?
Глава 9
– Всем встать! Председательствует его честь судья Гримсби!
На трибуну вышел коренастый немолодой мужчина в белом судейском парике и черной мантии.
– Слушается дело о краже амулета «Силы незамутненного сознания» из хранилища Эйвильстинна! – провозгласил он, ударил молотком и продолжил:
– Подсудимый, вы признаете свою вину?
– Нет! – покрутил я головой.
– Нет? – удивился судья. – Но, вас же поймали с поличным!
– Помилуйте, я просто ошибся дверью.
– Ошиблись? Что значит, «ошиблись»?
– Сортир искал.
– В протоколе задержания, говорится, что вы помогли выкрасть амулет «Силы незамутненного сознания», передав вышеозначенный предмет своему сообщнику Шебберилу Клапсу, известному прохиндею мошеннику и негодяю.
– Брехня, – фыркнул я.
– Попрошу соблюдать приличие в зале суда! – взвизгнул Гримсби.
– Извините, ваша честь, – насупившись, пробормотал я.
– В протоколе, так же, упоминается и то, что вы сотрудничали со следствием.
– Да, это было.
– И на допросе во всем признались?
– Ага.
– Тогда почему вы сейчас отрицаете свою вину?
– Ну, вы спросили, я ответил…
– То есть, ваше отрицание вины ни чем не подкреплено?
– Ну, да.
– Хорошо, – кивнул судья, – в таком случае, мне все ясно! Обвиняемый, вы признаетесь виновным и приговариваетесь к смертной казни через отсечение головы! – с этими словами, он ударил
– Уводи! – выкрикнул тощий. Не дожидаясь пока я встану, он прокричал:
– Давай следующего!
Я сильно не волновался. Ведь Роквелл обещал меня пощадить…
Глава 10
Куча вонючей соломы на полу мрачного сырого каземата, вот что мне служило теперь постелью. Я лежал, смотрел в потолок и грустил. За содействие следствию в поимке банды Шеба, а я выложил сразу же все, что знал, сэр Роквелл – так звали того мужчину, что меня допрашивал, обещал заменить полагающуюся мне смертную казнь на пожизненную каторгу.
Время в заключении тянулось очень медленно. Кормили меня дважды в день, мерзкой баландой. Собственно, благодаря этому я и мог вести счет дням. Утром еду приносил Гатис – жирный балабол, который непременно плевал мне в тарелку и как-нибудь обзывал. Вечером, Дром – унылый и немногословный мужик, одним лишь своим видом он угнетал так, что пропадало желание жить.
Так прошли долгие и унылые двенадцать дней.
Я старался не падать духом, как не крути, но каземат всяко лучше, чем каторга или смертная казнь. Однако утром тринадцатого дня все изменилось. Вместо привычной баланды, жирный Гатис довольно произнес:
– Вставай, вша позорная, на выход!
– Что, на каторгу? Может, сначала покормишь? – поднимаясь, проворчал я.
– Поговори у меня! Шевелись, давай, пока кости целы! – пригрозил он, размахивая деревянной дубинкой.
Мы прошли по длинному коридору, поднялись по ступенькам, потом снова коридор, в конце которого были большие деревянные ворота. По мере приближения к ним, я все четче слышал крики людей.
– Куда ты меня ведешь? – настороженно спросил я.
– Заткнись и иди!
– Ну, уж нет! Сэр Роквелл обещал меня не казнить! Я же все рассказал!
– Если ты не пойдешь, я тебя отметелю!
– Нет! Нет, не надо! Я не хочу умирать! – отчаянно запричитал я. Ноги вдруг стали ватными. Они подкосились и я рухнул на каменный пол.
– Вот, значит, как?! – рявкнул Гатис. Он размахнулся и врезал мне так, что я потерял сознание, а когда очнулся, был уже на эшафоте. Толпа безумствовала, а палач точил свой большой топор.
«Эх, Роквелл, Роквелл, а еще сэр. Никому верить нельзя», – обреченно подумал я.
– Тащите его, – велел палач.
Двое крепких стражников взяли меня под руки и подтащили к пеньку, который стоял у края эшафота. Тут же в мою сторону полетели гнилые яблоки, помидоры и протухшие яйца.
– Довольно! – рявкнул на толпу палач. Те остановили свое бесчинство. Он подошел ко мне, поднял топор, удар и я погрузился во тьму.
Глава 11
Смерть – хреновая штука, после нее очень некомфортные ощущения. Я очнулся сидя в кресле, в кабинете сэра Роквелла. Все тело болело, будто меня пропустили через мясорубку, а потом собрали заново. И, пожалуй, так раза два, а то и три.