Волшебство не вызывает привыкания
Шрифт:
Скинув толстовку ради обманного манёвра, девушка осталась в одной спортивной майке, и теперь ничего не мешало мне разглядеть, какое же у неё сильное и мускулистое тело. Нет, всякими фитоняшками, каждый день торчащими в спортзале, меня не удивить, но они в сравнении с ней выглядели бы обычными дворовыми качками на фоне профессионального многоборца. Даже на той руке, что лежала на поясе, где был закреплён небольшой кинжальчик, бицепс просматривался куда лучше, чем у меня. Однако, при всём рельефе, её фигура умудрялась оставаться женственной и не выглядела безобразной жертвой стероидов. Тут ближе к греческим статуям, а уж их создатели знали
Вот только античные богини вряд ли бы тыкали в простого смертного пистолетом.
– Что, язык отнялся?
– Грибы собираю, – ляпнул я первое, что пришло на ум.
Совсем отвлёкся на изучение её необычной внешности, даже про пистолет забыл. У меня и не такое бывает.
– С вот этим дрыном? – она бросила мимолётный взгляд на антивампирский кол. – Трюфели, что ли, копаешь?
Она едва заметно усмехнулась, а до меня, наконец, дошло – ей действительно хотелось знать, зачем я попёрся за ней в кусты. Захоти она устранить непутёвого сыщика, давно уже спустила бы курок, заявив остальным, что это была лишь самооборона. Психопат насильничать полез, а она – слабая и беззащитная девушка – испугалась. Вряд ли в лагере найдётся больше трёх человек, кто не поверит в эту чушь.
А ещё проще – тихо зарезать меня сзади и сбросить в ручей. Тогда вообще никаких объяснений не понадобится. И крови напиться ещё можно, пусть и дурной.
– Палкой в листве шарить удобнее, – буркнул я. – Ты не могла бы опустить ствол? Не хочу, чтоб по мне сквозняк гулял, если ты нечаянно чихнёшь.
– Ага, может, ещё раздеться для тебя?
– Я здесь не за этим. У меня на блондинок аллергия.
По правде сказать, волосы у Эльги были светло-русые с пшеничным отливом и на полноценную блондинку она не тянула. Но всё равно оскорбилась.
– Надо было тебя пристрелить…
– Да ладно тебе, твой принц обязательно найдётся. А пока скажи – это не ты обронила?
Я демонстративно медленно вытащил из кармана серебряную цепочку с крестиком.
– Не моё. Я золото предпочитаю.
– Что-то не видно, – осмотрев её ещё раз с ног до головы, заметил я.
– Ну, так и мы не в ресторане. В лесу такое не носят.
Она сделала шаг назад и опустила пушку, но убирать её в хитрую кобуру на боку пока не спешила. Я не стал настаивать на прикосновении к святому металлу – очень вовремя из-за крон выглянуло солнышко, клонящееся к закату, и нежно приласкало нас обоих своими жаркими лучами. Ни пара, ни дыма от девушки так и не повалило, хоть её и не назовёшь особо загорелой.
Жаль – уж очень многое указывало именно на неё. Но это было бы слишком просто. А самый очевидный вариант не всегда оказывается верным.
Может, и вся моя теория о скрывавшемся среди людей кровососе – лишь плод воспалённого воображения?
– Ладно, удачного тебе дня, – попрощался я, направившись обратно к ручью.
– И даже не предложишь проводить меня? – крикнула она вдогонку.
– Ты сама, кого хочешь… Проводишь.
Холодная вода – вот что мне сейчас было нужно. Умыться и привести гудящую голову в порядок. Мысли скакали галопом, но ничего дельного в голову так и не постучалось. Вздохнув, я поплёлся обратно в лагерь.
Не грибы же собирать, в самом деле.
Постовой, увидев меня, заметно обрадовался. Думал, я умотал с концами, и ему за это влетит по первое число.
– Ну что, как дичь там поживает? – весело спросил он, открывая проход.
– Зубы отращивает, –
Внутри по-прежнему царило спокойствие, хотя вечер уже был не за горами. Ещё часик, и стемнеет окончательно. Вот так, за беготнёй и разговорами незаметно прошёл день, а у меня даже завалящего плана нет.
Возле полевой кухни понемногу началось оживление, но мне идти есть категорически не хотелось. Скорее всего, некоторые из этих людей, что проходят мимо меня, следующего утра уже не увидят. Ночью на двух вурдалаков в округе станет больше, а захочет ли инициатор и впредь обходиться во всех смыслах малой кровью – большой вопрос.
Тех, кто будет охранять госпиталь, сметут в любом случае. Не выстоять им даже втроём против нежити в её коронное время суток. А больше туда Сергей Петрович вряд ли поставит, скорее – сам ночевать будет.
Самых крепких мужиков, как назло, нет. И раньше завтрашнего дня они точно вряд ли вернуться, особенно с грузом. Это не на машине запросто скататься туда и назад за пару часов. Но нынче лишний шум может привлечь к себе ненужное внимание, так что пусть медленнее, зато – безопаснее.
Напроситься, что ли, в наряд? Вполне реально, вот только ночью от меня будет мало толку – мне прежде всего нужен зрительный контакт с растением. Да и вурдалака в прошлый раз особо не впечатлили мои фокусы. Солью палатку обсыпать? Да где ж её столько найти…
А между тем ноги, будто сами по себе, несли меня точнёхонько в сторону госпиталя. И это неспроста. На самом деле, решение уже давно созрело в моей голове, просто я с ним никак не мог смириться. Ибо последствия могут быть слишком печальными для меня.
Может, бросить монетку, чтобы хоть частично снять с себя ответственность?
Зацепившись взглядом за открытый капот «УАЗа», возле которого никого не наблюдалось, я с усилием притормозил. Инструменты лежали рядышком, в обычном фанерном ящике. Рожковые ключи, пассатижи с отвёртками, какие-то трубки… И молотки, целых два. Один небольшой, с загнутым гвоздодёром, а второй поувесистей, с блестящей от многократного применения ударной частью и длинной рукоятью. По соседству нашлось долото, но его я трогать не стал. Своё есть.
И к заветному кармашку, где лежало сокровище стоимостью в 1 «Куй», тоже не притронулся.
Немного не доходя до заветной палатки, я спрятал инструмент, и дальше пошёл с пустыми руками. Как и предполагал, дежурный оказался всего один – тот самый усатый дядька, с которым мы столкнулись на пороге избы, когда шли знакомиться с Плотниковым.
Илья Востриков, вероятность скрытого вампиризма – один к восьмидесяти. Будь я поумнее, посчитал бы, сколько это в процентах, но увы. Голова уже раскалывалась от активного мыслительного процесса.
Сейчас без статуса над головой опознавался он с трудом, так как большую часть лица вместе с усами закрыл марлевой повязкой. Тоже мне, защита. Из оружия у мужика имелась лишь переломанная гладкостволка, которую он чистил до моего прихода. И смех, и грех.
Больше никого поблизости не наблюдалось. Одеяла, расстеленные под тентом, пустовали. Лишь через приоткрытый полог наспех зашитой палатки было видно чье-то укутанное в простыню тело. Похоже, оба укушенных отдыхали внутри, а вот остальные пациенты, видимо боясь неведомой заразы, решили перевестись на дневной стационар. Всяко безопасней.