Волшебство не вызывает привыкания
Шрифт:
– Здоров, одевай, давай! – дядька протянул ещё одну повязку. – Ты чего пришёл?
– Петрович прислал, – принялся я вдохновенно врать, нацепив маску на лицо.
– Да? – заметно удивился дежурный. – Он был тут вот недавно. Чего опять хочет?
Чёрт, похоже, он не так давно заступил на пост, и вряд ли поверит в то, что я пришёл его сменить.
– Ужин приготовили, сходи-ка, подкрепись.
– Уже? – мужик быстренько вскинул запястье с простенькими часами. – Итить колотить, точно! Ты здесь посидишь, да?
– Конечно, для того и пришёл, –
– Сейчас-сейчас! – дядька засуетился. – Я быстро! Ты с нами третьим в ночь пойдёшь, так?
– Да куда ж от вас денешься, – с неподдельным вздохом ответил я.
Опасения оказались не напрасны – серьёзных сил здесь не предусматривалось. Хотя, ничего другого лагерь был не в силах выставить. Пулемётов не завезли.
– Всё, побежал! – махнул мне рукой будущий смертник. – Тебе прихватить?
– Нет, спокойно поешь и возвращайся.
– Хорошо, спасибо!
– Не за что, кушай не обляпайся, – пробурчал я, провожая его взглядом.
Как бы он на радостях не вернулся раньше времени.
Первым делом, чтобы не пороть горячку, я решил сам провести осмотр, хоть в палатке было довольно тесно. Укус у женщины Айболит лишь протёр спиртом по периметру, да оставил, как есть. Выглядел он действительно как довольно старая затягивающаяся рана, от которой вряд ли могло пойти заражение. Вот только и мой палец, порезанный совсем недавно, смотрелся точно так же. А завтра корка вообще отвалится, любой ящерице на зависть. Магия-с.
Аналогичное повреждение у бородача с пивным пузом нашлось без особых проблем – прямо на предплечье. Инициатор в лучших традициях комаров кусал только за открытые части тела, кариес ему во всю ротовую полость. Не удивлюсь, что помимо смертельного вируса, он им впрыскивал что-то вроде анестетика. Чтобы люди даже не проснулись.
Больше ничего криминального я на телах не обнаружил, окончательно уверившись в своей правоте. Мелькнула, правда, крамольная мысль доказать с помощью собственной регенерации, что раны совсем свежие, но повернуться это могло и в другую сторону.
Петрович изолировал больных не просто так, а чтобы исключить распространение гипотетической эпидемии. И масочки отсюда же. А узнав, что они не заразны, он может сдуру затянуть их в жилую избу на ночь. Под пригляд. А там человек двадцать, и в основном женщины с детьми.
Нежити точно будет, где разгуляться.
Да, у обоих повреждения одинаковые, но от чего они? Мои предположения о вампирском происхождении укусов квалифицированный врач, скорее всего, отвергнет. Для него смена статуса – не симптом, а больше мне крыть нечем, только серебром их обложить.
Вовремя вспомнив про заветную цепочку, я приложил её к мохнатой груди перерождающегося мародёра и тот сразу же протяжно замычал, заворочавшись всем телом. Ему явно было больно. Извиваясь, мужик вслепую завозил руками по туловищу, пока не сбросил украшение на пол. После чего моментально
Я повторил эксперимент с женщиной – эффект получился тем же самым. На липкой от пота коже, к сожалению, не осталось следов, но металл определённо доставлял парочке мучения. Привязывать его на долгое время я не стал – они и так настрадалась. Хватит уже с них.
– Всё, потерпите ещё немного, скоро всё закончится…
Я спрятал цепочку и пошёл выкапывать из палой листвы инструмент.
8
Проснулся я от противного скрипа открывающегося люка. Петли там не смазывали, наверное, со времён нерушимого Советского Союза. А, может, ещё раньше.
Нет, ночевать меня позвали совсем не в подводную лодку, а всего-навсего в старый погреб под одной из избушек. Раньше здесь, в холодке, хранили тушки убитых животных, поэтому запах крови намертво въелся в сырые стены. Обычному человеку ночёвка в таких условиях гарантированно подарила бы билет на больничную койку, но моему отбитому во многих местах телу здесь было даже неплохо. Один сплошной компресс.
Не вмешайся вовремя Сергей Петрович, меня бы точно растоптали родственники убитой женщины и прочие неравнодушные граждане. Даже усатый дежурный принимал в этом активное участие. Он-то тревогу и поднял, вернувшись аккурат к тому моменту, когда я выползал из палатки с окровавленным колом в руках. Неловко получилось.
Чувствовал я себя тогда паршивей некуда и никаких попыток сбежать с места преступления не предпринимал. Одно дело отправлять на тот свет людей, которые хотели сотворить со мной плохое, а совсем другое – убивать беззащитных, которые даже пальцем пошевелить не могли.
Тем более, с забитым в сердце колом они необъяснимым образом умудрялись жить ещё примерно с минуту, и даже активно пытались выдрать его из груди. Приходилось наваливаться на деревяшку всем телом и ждать, когда мои жертвы окончательно затихнут и прекратят вслепую по мне молотить. Тот ещё партер – смешанные единоборства отдыхают в сторонке. И всё это вдобавок в крайне стеснённых условиях двухместной палатки.
Хоть какой-то компенсацией мне за кровавую возню были системные оповещения, утверждавшие, что мной были упокоены обращённые в вурдалака, нулевого уровня. Никаких крокозябр или двоякого толкования. За каждого нейтрализованного кровососа честно отвалили по десять очков опыта.
Я всё-таки оказался прав. Хоть и выглядела моя теория высосанной, мягко говоря, из пальца. Но как теперь доказать этим дуралеям, что сегодняшнюю ночь они пережили лишь благодаря мне?
Проржавевшие петли, сдавшись перед человеческим упорством, медленно отвели крышку в сторону. По глазам резанул яркий свет галогенового фонарика.
– Эй, ты там живой?
– Не дождётесь! – хрипло ответил я.
– Тогда вылезай.
Вниз была спущена лёгкая алюминиевая лестница. Родная деревянная давно прогнила и валялась на сыром полу бесформенной грудой прогнивших досок.