Воплощение
Шрифт:
— На восток, сначала во владения Лендерика, потом к Крегсону.
— Спасибо, — просияла Одаренная. — Мы искали крупицы меди, а нашли слиток золота.
— Мне кажется, что я недостаточно отблагодарил вас… — на лице ярла отобразились муки раздумий. Впрочем, совсем ненадолго. — Решено, так и сделаем!
Юти вздрогнула. Говорливый Фромвик ей не нравился, но вот этот, решительный, с беснующимся огнем в глазах, пришелся по душе еще меньше.
— Завтра с утра мы созовем тинг, где я перестану быть ярлом. Придется, правда, прибегнуть к хитрости, но теперь я уже готов на все. Поразительно,
— Спасибо, не стоит…
— К тому же, Лендерик мой старый приятель. Наши отцы дружили, и мы с ним росли вместе!
— Я думала, что вам будет ближе по душе Конструкт, — пыталась найти Юти хоть какие-то аргументы.
— В Конструкте много ткани, но мне нужны впечатления для новых идей, — вскочил на ноги Фромвик. — Я создам платья, основанные на северных мотивах! Многие считают, что культура нашего народа скудна, но я докажу обратное!
Ярл продолжал распаляться, рассказывая и уже больше не особо воспринимая окружающее. Чем воспользовался Ерикан.
— В какой-то момент я подумал, что научил тебя искусству ведения беседы, — негромко произнес старик. — Ровно до тех пор, пока ярл с твоей помощью не ощутил Наитие и не собрался путешествовать с нами.
— Может, он еще передумает? — пожала плечами Юти.
— Нет. Ты дала ему то, чего у Фромвика никогда не было. Надежду и цель. Он отступится только если угодит под копыта лошади или неудачно упадет на меч.
— Ну вдруг нам еще повезет… — мрачно ответила девочка и сделала третий глоток вина за вечер.
Глава 5
Только человек, лишенный всех благ, начинает с подлинной признательностью принимать все, что дает ему жизнь. Эта мысль была не новой для Юти, но с каждым пройденным испытанием все крепче утверждалась в голове.
После скитаний по прекрасному и суровому даже в это время года (Одаренная не могла и представить, каково жить в Землях зимой) Северу, девочка приняла жесткую койку и шерстяное колючее одеяло как высшее благо, которое только может существовать. Уже засыпая, Юти подумала, что, наверное, лишь истинные последователи Аншары могут так остро чувствовать мир, как вообще возможно. Сегодня ты пьешь пряное вино на солнечном побережье Фаарина, а завтра пробираешься по снежным пикам Хребта Дракона.
Утро пришло к Юти в виде большой лохани с теплой водой и недовольным прислужником Фромвика. Найда, кажется. Видимо, ему представлялось не самой лучшей затеей таскать и греть воду. Впрочем, Юти не испытывала никаких угрызений совести — не она отдала приказ. Потому встала и с явным удовольствием помылась, почти не обращая внимания на ноющую боль в руке. Рана почти зажила. Было бы еще отлично надеть на распаренное тело чистую одежду, но воин должен жить не грядущим, а настоящим. И быть благодарным за все, что дает ему судьба.
Правда, на этом щедрые подарки судьбы закончились. Вместо завтрака девочке предстал нахмуренный Ерикан, потянувший ее за собой.
— Пойдем скорее, скоро все начнется.
— Что начнется?
— Тинг.
Подтверждая
День раскрасил Хорт в мягкие, приятные глазу цвета. Небо, точно проснувшись после долгого и глубокого сна, ныне отбросило тяжелое одеяло и сверкало пронзительной синевой. А нежные лучи солнца даже грели. Лишь мокрая маслянистая земля и редкие лужи свидетельствовали о вчерашней непогоде.
За стенами замка действительно начался тинг. Если говорить по-имперски — собрание. Хотя именно к югу от Земель ничего подобного никогда не происходило. Нет, порой прибывали гонцы от Императора, королей или Наместников и объявляли высочайшую волю правителей, однако здесь каждый, даже самый последний человек мог говорить на равных с ярлом. Про это Юти еще вчерашним вечером рассказал Ерикан.
Людей собралось порядочно. Юти даже не думала, что интерес к ярлу станет настолько большим. С другой стороны, если бы сама девочка была жительницей Хорта или одной из близлежащих деревень и узнала об отречении Фромвика, то первая бы прибежала сюда.
Беловолосый красавец, будущая звезда шитья в Империи и победитель работорговцев ныне сидел верхом на коротконогом северном жеребце. Не потому, что считал себя выше остальных, просто именно так собравшиеся могли видеть ярла. Когда Юти с Ериканом подошли ближе, Фромвик как раз заканчивал рассказывать, что разбойники с Поющих Скал теперь побеждены и ничего больше не угрожает спокойствию северян. Собравшиеся встретили его слова сдержанной радостью и немногочисленными выкриками. Все здесь собрались совершенно по-другому поводу. И сам Фромвик это прекрасно понимал.
— Поэтому теперь, когда Хорту и окрестным землям ничего не угрожает, я могу сказать правду. Я болен. Очень серьезно. Уже две зимы подряд меня мучает костяная лихорадка. И с каждым разом приступы длятся все дольше.
По толпе прокатились удивленные вздохи. Судя по лицам, наверное, впервые за все время поданные Фромвика испытывали к нему какие-то положительные эмоции. Если жалость можно отнести к таковой.
— Я не могу быть больше вашим ярлом. Если случится беда и понадобится вести вас в бой, тело может предать меня. Решение, которое пришлось принять — невероятно сложное. Видит Аншара, отец бы не хотел этого. Как не хочу я подвести мой народ. Но иного пути нет — я устал и я ухожу в вендервик.
Вновь зазвучали удивленные вздохи, а кто-то из первых рядов даже попробовал протестовать.
— Оставайся, Фромвик. Ты сын Лендрика, мы помним и чтим твоего отца.
— Оставайся, ярл, — поддержал кто-то еще.
Юти не могла скрыть улыбку. Даже пытаясь уговорить Фромвика, его подданные упирали не на личные заслуги красавца, а обращались к памяти отца.
— Я не хочу и не могу быть обузой. Не желаю, чтобы при упоминании Лендрика, думали о его больном сыне. Я отправлюсь в вендервик, чтобы напоследок посмотреть все красоты нашего Севера и умереть свободным и счастливым.