Вопреки его правилам
Шрифт:
– Вот смотри… Вопрос – кто такой этот Демид? Жрица и перевёрнутая десятка пентаклей.
– И?
– Тайна на тайне! Секретные секреты. Деньги и опасность… Может, он бандит?
– Бандит из свиты президента?
– Хм… – Лена поморщилась. – Ну… Какие-то махинации он проворачивает. И много чего недоговаривает.
– Прекрасно…
– Смотрим дальше, – она пододвинула ещё две карты. – Вопрос – что между вами? Четвёрка кубков и перевёрнутая Королева жезлов.
– Всё плохо? – из того, что Плотникова говорила о смысле карт, я помнила только одно: перевёрнутая карта обычно означала негатив…
– Не то чтобы плохо,
– Чтобы понять это, расклад делать было необязательно…
– Погоди! Ещё не всё, – в ход пошла третья пара карт. – Вопрос – есть ли у вас перспективы? И вот тут… – усмехнувшись, Лена победоносно постучала ногтем по столу. – Повешенный и Дьявол. Это просто бинго.
– В каком смысле? – я опустила глаза на карты.
– В прямом, Леся. Если включить голову и трезво мыслить, планомерно двигаться вперёд и держать тараканов на коротком поводке, брак с ним тебе обеспечен!
– После двух первых твоих высказываний… Слабо верится!
– А ты попробуй!
– Не знаю… Я на трезвую голову боюсь.
– Так ты уже жахнула вискаря! Короче, не тупи и не упускай свой шанс. Перспектива самая что ни на есть драгоценная.
Я шла домой в глубокой задумчивости. Предсказания Лены делу не помогли, наоборот: непонятная тема с какими-то таинственными секретами Демида только сильнее надавила на мою раскуроченную вдрызг честь. Высокая вероятность быть вместе выглядела натянутой на глобус совой. Почему-то я была почти уверена, что Лена слукавила, лишь бы подтолкнуть меня к новым отношениям.
Для себя я решила однозначно: если Демид позвонит и предложит продолжить общение, я схожу с ним на второе свидание, но постараюсь выставить комфортные мне границы, а если не позвонит, то сама я напрашиваться точно не стану.
В тот момент я подумала, что проблема решена. Но всё только начиналось…
Глава 6
Олеся
Как я и предполагала, Демид не позвонил и не написал ни в воскресенье, ни в понедельник. Дальше ждать не было смысла. Пригрозив Лене внести её в чёрный список, если не угомонится, я выдохнула и бросила все свои силы на то, чтобы забыть о случившемся. Или хотя бы поставить точку и выбросить из головы образ Демида. Получалось так себе.
Но наконец-то наступил рабочий вторник, и я, запретив себе грустить, тщательно собралась для очередной поездки в резиденцию и подробного урока для Софьи об этикете в музеях и картинных галереях. Да, такой тоже есть. К её возможному сожалению.
– Олеся Викторовна, добрый день, – непривычно строго глядя на меня, произнесла супруга президента.
– Здравствуйте, Ирина Николаевна…
– Пройдёмте в мой кабинет. Мне нужно с вами серьёзно поговорить.
– Хорошо.
Начало диалога мне совсем не понравилось. Обычно мать Софьи если и обращала на меня внимание, то коротко кивала на бегу и продолжала заниматься своими делами, а тут…
– Олеся Викторовна, скажите, вы внимательно читали условия трудового договора и правила поведения персонала в этом, – Ирина сделала паузу и изящно махнула тонкой рукой, –
– Конечно. Как иначе? – я судорожно перебирала в памяти события нескольких последних своих визитов сюда, но, кроме чашки кофе на террасе в компании с Демидом, чтоб ему пусто было, ничего на ум не приходило.
– В таком случае я вдвойне удивлена и огорчена.
«Ну приехали…»
– Ирина Николаевна, я не совсем понимаю. Может быть, действительно что-то упустила… Но я всегда старалась действовать в рамках протокола.
– Олеся, милая… – она разочарованно вздохнула, а я от раздражения еле сдержалась, чтобы не закатить глаза. Почему нельзя просто озвучить мою ошибку? Ирина пролистала договор и сунула мне его со страницей, где были подробно расписаны правила общения с семьёй главы государства: – Пункт шесть прочтите, пожалуйста.
Я, дружелюбно улыбнувшись, взяла бумагу и опустила глаза на список:
– Персоналу запрещается входить в личный контакт с членами семьи президента, в том числе, вне территории резиденции в нерабочее время, – вот тут я окончательно растерялась, ведь никогда ни с кем из Макаровых ни в какие личные контакты не входила.
– Вам понятен этот пункт?
– Более чем.
– Но вы всё же намеренно нарушили его. А теперь делаете глуповатый вид, будто ничего не произошло.
– Простите? – я непонимающе уставилась на президентскую жену.
– Боюсь, что не смогу.
– Я ни с кем из вашей семьи не входила в личные контакты. В этом я уверена на сто процентов.
Ирина, глядя на меня, как на умственно отсталую девочку, жалостливо улыбнулась:
– Я могу предположить, что понятие личного контакта для вас несколько иное, чем для меня. Но обед, ужин и часть ночи в компании с сыном президента – это всё же нарушение. И какой бы талантливой преподавательницей вы ни были…
– О чём вы? – я так резко вдохнула воздух, что закашлялась. – Какие ещё обед, ужин и… – и тут до меня дошло.
«Секретные секреты!» – в памяти прозвучал голос Плотниковой. Ирина продолжала разглядывать моё лицо и медленно кивала. Внутри меня что-то треснуло и рассыпалось острыми осколками… Я подняла взгляд на первую леди и без каких-либо эмоций произнесла:
– Он сказал, что работает здесь.
– Олеся, у меня совершенно нет времени и желания разбираться, кто прав, а кто виноват. Я не воспитатель в детском саду, и мы не в песочнице. Женщина с такими свободными взглядами, как у вас, в любом случае не имеет права тут находиться. Пройдите в крыло для персонала, подпишите все необходимые документы, и мы закончим наше общение раз и навсегда, – победоносно расправив плечи, Ирина в последний раз высокомерно глянула на меня и вышла из кабинета.
Я лишилась работы. Просто по щелчку пальцев. Слёзы злости, обиды и уязвлённой гордости жгли глаза, пока я с высоко поднятой головой шла за расчётом.
А вот осознание того, что мной воспользовался целый всамделишный сын главы государства, накрыло меня уже по пути домой…
Демид
Всё воскресенье я потратил на составление списка юристов, с которыми был смысл пообщаться касательно брачного договора. Сколько стоили их консультации – мне было плевать. Лишь бы нашли выход. Я ощущал себя попавшим в капкан волком, которому не оставалось ничего, кроме как отгрызть себе лапу.