Вопреки опасениям
Шрифт:
— Планируешь ее бросить?
— А у меня есть выбор? Она уже творит всякую дичь, а дальше что, — Гриша устало потер ладонями лицо. — Федь, я так, наверное, никогда не женюсь.
Я негромко усмехнулся:
— Придет время, женишься.
Сколько раз слышал из его уст нечто подобное и каждый раз был уверен, что друг лишь прибедняется. Да у него этих девушек несметное количество, и любая с радостью согласится стать его женой. Вопрос лишь в том, готов ли сам Гриша к такому важному этапу в жизни.
Еще с институтских времен, в отличие от нас с Серегой,
Меня, конечно, удивляли намерения Гриши, Серега же и вовсе считал, что друг над нами прикалывается. Как-то он обмолвился, что, если Гриша вздумает жениться, мы дружно сожжем его на костре за предательство. Тот лишь отмахнулся от предостережения, но тему развивать дальше не стал.
Думаю, в глубине души он опасался реакции Сереги и не хотел лишний раз подкидывать повод для ссоры. Оно и понятно почему, я и сам не раз оказывался на его месте.
— Ой, ладно, забей. Я смотрю, ты бодрячком, — Гриша слегка прищурился, пристально разглядывая мое лицо. — Махнул же вроде, а сам как огурчик.
— Наша с Серегой сверхспособность. Вот увидишь, сейчас проснется бодрее всех тех, кто вчера и не выпивал особо.
— Андреа, кстати, пил? — друг нахмурился, судя по всему, пытаясь воскресить в памяти события прошлой ночи. — Не помню, чтобы он просил пиво.
Я как можно небрежнее пожал плечами, хотя при одном упоминании об Андреа лицо невольно перекосилось. Очень надеюсь, что, когда мы прибудем в город, он вернется к своему прежнему образу жизни затворника. Нет ни малейшего желания проводить с ним каждые выходные в одной компании, этого отдыха мне вполне хватило.
— Ты бы не наседал на него, понимаешь же, ему сложно после пропажи Маши, — тон Гриши был таким серьезным и рассудительным, что совершенно не вязалось с его поведением минуту назад. — Он всегда был с приветом немного, но в последнее время совсем изменился.
— Трудно не заметить, — съязвил я, ничуть не удивленный, что Гришу так сильно заботит эмоциональное состояние Андреа.
— Не забывай, мы все со школы дружим. Это как в «Бригаде», помнишь?
— Типа мы с первого класса вместе, — я закивал, прекрасно понимая, о чем идет речь. — Вот только с Андреа мы познакомились в классе восьмом. Да и вы с Лешкой не сразу к нам примкнули.
— Какая разница? — отмахнулся Гриша. — Суть-то одна и та же.
— Разница есть, — твердо возразил я, понизив голос до шепота на тот случай, если объект нашего разговора мог подслушивать, — из всех нас Андреа близко общался только с Лешкой. К нам всегда относился холодно. Вот сколько раз ты созванивался с ним за последние месяцы?
Гриша на миг задумался, покусывая подушечку большого пальца. По его растерянному взгляду я понял, что попал в точку. До появления Андреа на дне рождения Сереги о его существовании никто из нас, в принципе, и не вспоминал. Лишь когда беседа касалась очередной поездки или школьных
— Ну, пару раз, — неуверенно отозвался он. — Может, больше. Блин, не помню.
— Что и требовалось доказать. Он изменился — это факт, но ты не думаешь, что мы его и прежде не знали толком?
— Ты меня загрузил конкретно, Федя! — Гриша рассеянно почесал лоб, глядя куда-то в пустоту. — Может, отложим разговор на вечер хотя бы? Голова не соображает.
Я нервно усмехнулся, и не надеясь на иное завершение беседы. Когда речь заходила об Андреа, Гриша, как правило, спешил перевести тему. Поразительно, ведь в школе он легко находил все новые поводы для насмешек в адрес друга, чтобы только не отставать от Сереги и старшеклассников. Даже я чаще отмалчивался, не являясь ярым сторонником буллинга. А теперь Гриша вел себя так, словно никто из нас не имел никакого отношения к тому кошмару.
Само собой, хорошо, что он с легкостью перечеркнул прошлое и живет лишь настоящим, но сомневаюсь, что у самого Андреа проблемы с памятью. И как бы Гриша ни лебезил перед ним, парень никогда не признает в нем лучшего друга.
Только Лешке была отведена эта роль, а после его смерти у Андреа из близких не осталось никого, кроме Макса. А затем он отвернулся и от него.
Глава 23
Спустя минут пятнадцать терпение Гриши иссякло, яростно рыча, он помчался к Саше в палатку. Возможно, чтобы выяснить отношения и поставить окончательную точку или же попросить прощения за свою вспыльчивость. Я почему-то делал ставку на второй вариант, слишком хорошо изучив Гришу за все эти годы. Раз он с легкостью принял то, что Саша добровольно согласилась уединиться с Серегой, то и ревность к Андреа спустя время поутихнет.
Я заполз в свою палатку, уверенный, что Алмаз уже давно проснулся. Он лежал с открытыми глазами совершенно неподвижно, по-видимому, наслаждаясь такими редкими минутами спокойствия, когда не нужно вскакивать с трелью будильника и завтракать впопыхах перед самым отъездом.
Я растянулся рядом с ним поверх спальника, приподнялся на локтях и кивнул, как бы спрашивая, все ли в порядке и не помешал ли я его уединению.
— О чем вы там спорили? — сонно поинтересовался Алмаз, подавляя зевок. — Так громко.
— Да Гриша, блин, как всегда, истерит. Всех перебудил, наверное.
Словно в подтверждении моих слов снаружи послышалось отчетливое бормотание, а после звонкий голос Кристины резанул слух. Я поморщился, уже жалея, что поддался вчера уговорам Сереги. Благо Алмаз отказался от выпивки, ведь нам предстоит проделать длинный путь вниз по склону, а затем перетерпеть недолгий полет в самолете, и в состоянии похмелья эта задача будет не из легких.
— Давай еще поваляемся, пусть они все пока очухаются, а потом к ним присоединимся. — Я уткнулся лицом в спальник, заглушив свои последние слова. Алмаз коротко хихикнул и ласково погладил меня по волосам.