Вопреки опасениям
Шрифт:
Серега лишь весело усмехнулся:
— Слишком много нежностей, дружище. И давно ты стал таким сентиментальным?
Я шутливо ударил его по спине, нехотя отстраняясь. В груди нарастал странный трепет, словно бы тело наконец ожило после долгого оцепенения. Мне так не хватало прикосновений близкого человека, ведь я сам обозначил границы, за которые ступать никто не решался. Но время шло, а нужда в элементарном физическом контакте становилась более
— Тебе Гриша не звонил? — спросил вдруг Серега, и моя улыбка тут же померкла.
Я сдержанно качнул головой, а желудок свело при одной только мысли о друге, который после трагедии снова погряз в депрессии. В точности как и после смерти Лешки, Гриша предпочел справляться с горем в одиночку.
— Не знаешь, он был на похоронах? — я судорожно сглотнул, удивляясь, как мне хватило мужества произнести эти простые, на первый взгляд, слова. Дыхание сбилось, я шумно выдохнул, но желаемого облегчения мне это не принесло.
— А как же, конечно. Но не парься на этот счет, — заверил меня Серега с непоколебимой уверенностью, хотя в глазах его мелькнула странная эмоция. Не то тревога, не то обида. — Гриша пережил потерю Лешки проще, чем я, а с Андреа они и не были друзьями. Приятели, не более.
— А кто-то из нас вообще считал Андреа другом? — с горечью прошептал я. Серега приподнял брови, будто был удивлен моему вопросу. — Знаешь, я пытаюсь заставить себя сочувствовать его родным, Максу, но не выходит. В какой-то степени я даже виню их, ведь они могли предотвратить этот кошмар. Макс мог! Они должны были догадаться раньше нас, какой Андреа чудовище. Но они ничего не сделали, как и мы тоже. Никто не стал его останавливать...
Мой голос сорвался на последней фразе. Я сжал челюсти, внушая себе успокоиться. Мне известно, что Серега намеренно скрыл от меня встречу с Максом, которая произошла на днях, а когда рассказал об их разговоре, злиться на него уже было поздно. На то и был расчет.
И как бы мне ни хотелось присутствовать при их беседе, чтобы слышать каждое слово, каждое оправдание, которым Макс наверняка выгораживал своего младшего брата, давя на жалость, я понимал, что лучше мне от этого не станет. И по одобрительному взгляду Сереги тогда догадался: он доволен моим невмешательством.
— Обвинениями ты ничего не исправишь, братишка, только угробишь свою психику. Все позади, Андреа больше нет, он тебя не слышит. А если ты не прекратишь себя терзать, все закончится хреново, вот увидишь.
— А как прекратить, Серег? — спросил я, понимая, что отчаяние вновь берет надо
Серега понимающе молчал, позволяя мне высказаться. Он будто бы чувствовал, что мне необходимо выплеснуть скопившиеся эмоции, потому что я не находил в себе силы сопротивляться их напору.
— Андреа всегда хотел причинить нам всем боль, — продолжил я, переводя дыхание. — Просто не знал, за что зацепиться. У Гриши все в жизни шатко, бизнес в основном ведет отец, девушки меняются каждый месяц. Ты непрошибаем, у тебя нет уязвимых мест, да и вряд ли Андреа рискнул бы бросить тебе вызов. Со мной было аналогично — он всегда знал, что я не стану с ним церемониться, плюс ты встанешь на мою защиту. Поэтому он выбрал идеальной мишенью Алмаза, видя, как он мне дорог. Все было бы иначе, влюбись я в девушку, Андреа бы отреагировал не так. Ведь куда проще заставить меня сомневаться в чувствах Алмаза ко мне, сыграть на моих страхах и недоверии, чем искать повод разлучить с девчонкой.
Серега провел ладонью по всклокоченным волосам, пытаясь уложить в голове мою слишком эмоциональную речь. Я и сам не понял, что мною двигало, когда я осмелился сказать такое вслух. Буквально признал себя самым слабым звеном по той лишь причине, что влюбился в парня.
— Тебе полегчало? — без тени насмешки произнес Серега. Я не сдержал грустный смешок, хотя точного ответа не знал. — Федук, а что бы ты сказал Андреа перед смертью, если бы у тебя была такая возможность?
Признаться, его вопрос застал меня врасплох. Серега смотрел так пристально, что под его взглядом я замялся. Затем медленно запрокинул голову, обращая взор на ярко-голубое небо с плывущими по нему редкими облаками. Прикрыл глаза, вспоминая бледное лицо Андреа, отчетливый шрам на брови, пронизанный злобой взгляд зеленых глаз, едва уловимую кривую усмешку, за которой скрывалось столько боли и безнадежности, и сердце тотчас сжалось от противоречивых чувств.
В сознании сами собой всплыли слова, которые я прошептал одними лишь губами, обращаясь к призраку бывшего друга:
— Мы оба проиграли, Андреа. Только ты проиграл дважды .
продолжение следует в книге «Вопреки терзаниям»...