Вопреки судьбе
Шрифт:
— Карман… — просипел он, зажмурившись и тяжело дыша. — Вн… Внутренний. Вытащи.
Азирафаэль потерянно смотрел на него пару секунд, не сразу сообразив, что от него хотят. Демон с трудом открыл глаза, с досадой нашаривая взглядом его лицо — и он, наконец, опомнился.
— Сейчас, дорогой, подожди…
Он слабо представлял, что должен вытащить, но переспрашивать, когда Кроули едва держится в сознании, явно было не лучшим вариантом. Он осторожно, стараясь не задеть глубокую царапину от меча, отогнул ворот и сунул руку другу за пазуху. Почти тут же нащупал закрытый на пуговицу
Его прошибло морозом, и он, судорожно вздохнув, содрогнулся, почти в панике отдёргивая пальцы от небольшого стеклянного пузырька.
— Кроули, пожалуйста… — бессильно выдохнул он, с ненавистью к себе понимая, что не имеет сейчас права ни о чём просить. Что если Кроули потребует отпустить его…
— Что ещщщё? — измученно прошипел демон. Глаза его бессмысленно шарили по лицу Азирафаэля, но он сильно сомневался, чтобы с настолько расширенным зрачком Кроули мог что-то чётко разглядеть. Он сглотнул. Просто не знал, что ответить.
Миг тяжёлого молчания — а потом Кроули, сдавленно выругавшись, без сил опустил веки.
— А-а-ангел, усссспокойссся. Ессли я решшшу ссс… сссдохнуть, я ссскажу. Забери это, не хочу пр… проверять, что будет, есссли эта гадосссть… окажется внутри меня.
И Азирафаэль с острым, почти мучительным облегчением осознал, что всё это время не дышал.
— Ох, дорогой… Прости.
Он поспешно выгреб из кармана пузырёк. Пальцы вдруг зацепились за что-то мягкое, и он машинально, не задумавшись, подцепил это мягкое и вытащил наружу вместе со святой водой. И потрясённо уставился на обломок белого пера, испачканного в чём-то буром.
— О мой Бог…
Он задохнулся, не зная, что сказать. Не зная, как спросить, как развязать стянувшую горло тугую удавку, мешающую говорить…
Кроули, покривившись, с трудом повернул голову. Поморгал, фокусируя взгляд на дрожащем почти перед глазами пере. Улыбнулся виновато, жалко:
— Точно… Сссовсем… забыл. Ссспрячь у ссссебя, хорошшшо?
— Конечно, дорогой… — дрожащим голосом, чувствуя, как мучительно печёт глаза, пробормотал Азирафаэль. Кроули медленно опустил веки. Ангел ждал, что тот скажет дальше — объяснит, что он должен делать, попросит помощи… Он же может помочь? Или нет? Чем вообще можно помочь демону, которому не хватает сил даже на то, чтобы говорить, не то чтобы менять форму?
Кроули молчал долго. Очень долго, на взгляд Азирафаэля.
— Хорошшо… — почти без звука выдохнул он наконец. — Ссссейчас уйди.
С трудом поднял веки, чтобы с досадой взглянуть на судорожно прижавшего его к себе ангела. Скривился и раздражённо прошипел:
— Отойти в ссссторону, твоя ангельссская сссущность может помешшшать. Проссссто… не вмешшшивася.
Азирафаэль прерывисто вздохнул. Поморгал, осмысливая сказанное. После чего осторожно переложил сдавленно застонавшего демона на пол и поспешно отступил на несколько шагов, к самой стене коридора.
Несколько минут ничего не происходило. Кроули лежал, тяжело дыша и кусая губы. Время от времени по его телу проходили судороги, словно под кожей у него перекатывались появляющиеся и исчезающие мышцы. Потом, неожиданно, он сдавленно вскрикнул, рывком перевернулся на бок, подтягивая ноги
Азирафаэль беспомощно качнулся вперёд, не в силах наблюдать мучения друга. Замер на месте, кусая губы и в ужасе наблюдая за этой агонией. Он не смел подойти, боясь, что слабые ручейки его заблокированной, но никуда не исчезнувшей Благодати помешают Кроули, причинят ему ещё более сильную боль. И оставаться на месте не мог, понимая, что, быть может, то, что он видит — не попытки сменить форму, а предсмертные судороги.
Наконец, он, пересиливая себя, шагнул к Кроули, почти готовый подхватить его на руки и… и что? Ждать, надеясь, что судороги прекратятся и он сумеет, быть может, хотя бы волоком дотащить его до портала? Или использовать по назначению остатки святой воды и оборвать мучения Кроули? Азирафаэлю никогда не приходилось отнимать чужую жизнь, но он, конечно, умел убивать. Наверное, умел. По крайней мере, остальные принципалиты точно не испытывали с этим затруднений. В прежние времена ему несколько раз довелось подарить раненым на поле боя воинам смерть из милосердия — точнее, просто погрузить их в глубокий счастливый сон, в котором конец наступал легко и без страданий. Но никогда прежде ему не приходилось убивать друзей.
Он не знал, что выбрал бы, продлись конвульсии Кроули ещё минутой дольше. Но в какой-то момент сдавленный крик вдруг окончательно сменился шипением, Кроули судорожно выгнулся всем телом, словно разом лишившись всех костей… А миг спустя Азирафаэль облегчённо вздохнул, сдерживая рвущийся из горла истерический смех: на холодном полу, слабо вздрагивая, лежала крупная чёрная змея с алым узором на животе.
— О, Кроули… — пробормотал он, опускаясь рядом на колени и проводя дрожащей рукой по прохладной чешуе. — Спасибо, спасибо тебе, дорогой мой…
Змея слабо дёрнула головой. Раздвоенный язык выстрелил изо рта, со слабым шипением пробуя воздух.
— Сейчас, сейчас, дорогой, подожди минуту… — вздрагивая от мучительного сочувствия, поспешно забормотал Азирафаэль. Он осторожно приподнял змея под живот. Замер, когда тот дёрнулся и зашипел.
— Я… я что-то делаю не так? — испуганно пробормотал он.
— Всё хорошшшшо… — раздражённо прошипел Кроули. — Проссссто ожоги.
— О, прости, я не подумал…
Он виновато погладил змею указательным пальцем по голове. Проигнорировал мрачный взгляд жёлтых глаз. И аккуратно, стараясь прикасаться как можно осторожнее, поднял его с пола, бережно укладывая кольцами на сомкнутых колыбелью руках.
Кроули вновь зашипел. На этот раз — просто от боли. Он почти не шевелился, позволяя ангелу сворачивать своё тело, как тот считал нужным. Сознание почти покинуло его, он явно поминутно то проваливался в темноту, то вновь почти видимым усилием воли выныривал на поверхность.
Азирафаэль с натугой вздохнул. Сделал несколько шагов — и остановился, вынужденный испуганно ловить чуть было не выскользнувшее из рук длинное тело. Виновато опустил взгляд.
— Ты немного тяжеловат. Возможно, ты мог бы обвиться вокруг…