Вопреки терзаниям
Шрифт:
Я же все кивал на мотоцикл, выставляя его идеальной заменой автомобиля, хотя с наступлением зимы единственный аргумент потеряет смысл. Я планировал приобрести машину в ближайшее время, но отчего-то откладывал принятие, казалось бы, такого простого решения на долгий срок.
Свою малышку «Ауди» я по глупости разбил в серьезной аварии. Как сказал отец Сереги: мне стоило бы радоваться, что сам отделался легким испугом. Пассажиры второй машины, участвующей в ДТП, долгое время не могли оправиться от полученных травм. К слову, вина всецело лежала на плечах водителя отечественного транспорта, но тачку мне
Когда придется выбирать марку нового автомобиля, я наверняка впаду в ступор. Лишь уверен в том, что на этот раз осмелюсь изменить своим вкусам. Марка «Ауди» мне слегка наскучила, но вопрос, как долго я буду привыкать к новизне, оставался открытым.
Серега предлагал взять «Порш», я даже задумался над его предложением, пока отец не убедил меня в ненадежности автомобиля с технической точки зрения. Да и о кроссовере речи быть не могло — я мучительно долго привыкал к габаритам своей первой «Ауди», которая казалась мне сродни автобусу. Столько нервов потерял, пока пытался идеально припарковаться.
Отец не устает подшучивать на тему аварии, несмотря на то что в первое время почти не заговаривал на эту тему. Я видел, как сильно ситуация с ДТП заставила его поволноваться. Неудивительно: отголоски несчастного случая с мамой все еще терзали наши сердца. Случись что со мной, он будет винить себя до конца жизни, что не смог уберечь единственного сына от трагедии.
Перед отъездом я критически осмотрел гостиную в надежде, что не осталось никаких следов ночной тусовки. Голова кружилась от недостатка сна, но я упорно продолжал наводить порядок, даже когда был готов лишиться чувств. Бардак меня приводил в бешенство.
При свете дня я заметил на голове Бени праздничный колпак. Несмотря на подавленное состояние, губы сами растянулись в грустной улыбке. Парни на ходу придумали повод завалиться ко мне, сетуя на то, что мы не отпраздновали день рождения Бени. Я не стал переубеждать друзей — с их приходом в доме становилось не так тоскливо.
Пес поглядывал на меня остекленевшими глазами, пока я аккуратно снимал колпак. Он его даже не чувствовал? Поразительно.
Я не раз замечал, что с отъездом Алмаза Бени стал более отстраненным, почти не веселился и чаще всего лежал в углу, не подавая признаков жизни. В первые дни он и от пищи отказывался. Никогда бы не подумал, что пес будет скучать по Алмазу так же сильно, как и я. Бени всегда любил его больше, чем меня, поэтому вряд ли оправится так скоро.
А я когда-нибудь смогу оправиться? Или эта дыра в груди никогда не затянется?
Возле лап Бени я обнаружил еще одну бутылку пива: открытую, но не допитую до конца. Невольно усмехнулся, предположив, что она предназначалась как раз для именинника. Судя по тому, с какой злобой он оскалился, когда я протянул ладонь к бутылке, мои предположения оказались верны.
— Прости, мой родной, понимаю. — Я погладил его по шее и легонько щелкнул по уху. — Но давай ты выпьешь после того, как мы прогуляемся, договорились?
***
— Бени понравился день рождения? — спросил Серега, выруливая на трассу и виртуозно обгоняя сразу два автомобиля. Недовольные водители синхронно посигналили, но гонщику хоть бы что.
После вчерашнего застолья он выглядел весьма бодро, чего не скажешь
Я пристегнулся, как только сел в машину, но по привычке с тревогой вжался в кресло. Когда Серега резко притормаживал, казалось, скудный завтрак сию же минуту окажется на приборной панели.
— Он до сих пор не отошел, — ответил я, когда обрел способность говорить после его маневра. — Представляешь, не хотел отдавать мне бутылку пива, вцепился в нее прям.
— Опохмелялся?
— Наверное, ждал, пока я уйду, а то стесняется.
Мы рассмеялись в голос, и я впервые за утро позволил себе расслабиться. Рядом с Серегой даже дышать становилось легче. Появилась уверенность, что со всеми проблемами можно справиться без особых усилий, что жизнь — всего лишь игра. Рулетка, иными словами. Да, приходится преодолевать множество трудностей, но мы не должны сдаваться. И пусть мир рушится на глазах, а мы не в силах повлиять на ситуацию, наши мысли и поступки — единственное, что поддается контролю.
Серега на удивление плавно завернул на парковку моего любимого кафе, куда я часто привозил Алмаза. В первые дни, когда мы каждое утро брали здесь кофе с круассанами, дыхание невольно перехватывало от приятных и в то же время болезненных воспоминаний, но со временем чувства притупились, а затем исчезли и вовсе. Сейчас я попросту отгонял эти мысли, ведь взгляд в прошлое не принесет ничего хорошего.
Если бы Сереге стало известно, что связывает меня с этим местом, он бы никогда не приехал сюда со мной. Именно поэтому я не сказал правду — не могу лишиться еще и своего любимого медово-орехового рафа.
— Федук, серьезно, тебе нужна тачка, — снова завел свою пластинку Серега, когда вырулил с парковки. Он держал в одной руке стаканчик с кофе, а другой крутил руль, как сумасшедший.
Конечно, в чем-то он прав: мне нужен собственный автомобиль, иначе я поседею к тридцати годам от его манеры езды. Но с другой стороны, если сейчас куплю машину, то наверняка забуду про мотоцикл, а я так привязался к нему за последние месяцы.
Все еще будоражило от одной мысли посетить очередные гонки. На машине гонять, конечно, волшебно, но во время езды на мотоцикле переполняют совершенно иные эмоции. Последние гонки, в которых мне довелось участвовать, организовали наши старые знакомые. Раньше они были завсегдатаями моей бильярдной, но по непонятным причинам перестали туда захаживать. За то короткое время мне удалось наладить с ними контакт.
Естественно, мое участие в заездах обуславливалось не стремлением победить и заработать деньги (хотя меня бы и это порадовало), а скорее возможностью ощутить долгожданную свободу. Лететь со скоростью света, ни о чем не думая — единственное, что спасало меня от мыслей об Алмазе.
Только ради желания вновь ощутить тот же адреналин, я вынуждал себя выходить из дома. Ничто больше так не стимулировало, как гонки. После них я будто рождался заново, а все вокруг гадали, что же послужило причиной столь резких перемен. Спрашивать они, конечно же, не решались.