Вопреки
Шрифт:
«Так. Не знаю, как правильно выразиться. Сначала я хотела написать, что это не мой сон. Вернее мой, но в моём сне я видела сон той Кати. И снова не просто видела, а была теми девушками.»
Настя перечитала написанное и пробормотала:
— Вроде понятно…
Она закрыла глаза, вспоминая, с чего всё началось. Открыла и опустила взгляд на тетрадь. Строчки ложились на бумагу быстро и так же быстро наполнялись смыслом и тем особым колоритом, которым была наполнена та жизнь. Помнила голоса, интонацию и даже почти
'Вся залитая слезами, я бросилась в объятия мужчины, шагнувшего в амуничник* при конюшне:
— Всё кончено! Всё кончено! Они сговорились и назначили день свадьбы!
Мужчина, которого звали Сергеем Алексеевичем — я это знала — прижал меня к себе и застонал. А я продолжила:
— Завтра начнутся сборы в Москву. Мы, мы…
Я не могла произнести ни слова от охвативших меня рыданий.
— Мы более не увидимся… — наконец с трудом проговорила я.
— Значит, князь не передумал?
Я помотала головой.
— Не передумал… Матушка меня жалеет… а папенька непреклонен. Почему именно я? Ольга старше меня, и ей по нраву князь Андрей. Она по нему извелась вся, а теперь волком на меня глядит…
Я почувствовала, как Сергей Алексеевич уткнулся лицом в мои волосы. Мы стояли, впервые обнявшись. До этого он мог притронуться только к мой руке, целуя её, и большего себе не дозволял. Наверное, я бы густо покраснела, если бы не полная грудь отчаяния.
— Я не отдал вас в прошлой жизни и в этой не отдам!
— Но тогда мы принадлежали одному сословию, и ваш батюшка был приближен ко двору.
— А в этой жизни у меня есть верные друзья. Офицеры. Смелые и отчаянные. Помните, в прошлой жизни я рассказывал о странной женщине во сне?
— Помню. Она предупредила, что если в той жизни мы не будем вместе, то более никогда не встретимся.
— Потому что, не добившись друг друга, окажемся друг друга недостойными. Душой и поступками не чистыми. Посмотрите на меня, любовь моя.
Я подняла голову, поморгала, освободив глаза от слёз, и посмотрела в любимые синие глаза.
— Послушайте. Мы прожили вместе не одну жизнь и ещё много раз проживём. И в каждый раз найдём друг друга. Уверяю вас, княжна. Не перечьте батюшке. В Москве скоро бал будут давать. Там всё и случится. А сейчас бегите, душенька моя, бегите в дом, пока вас не хватились. Ждите весточку через Олеську. Вон она уже не раз из-за двери зыркнула, волнуется…
Из-за дверей раздался шёпот:
— Натальюшка Александровна, голубушка, идтить надобно. Если застанут, и вас накажут, и
Я резко проснулась. Надо мной склонилась бабушка и трясла меня за плечо.
— Катя! Катенька, проснись!
Я вскочила и стала озираться. Не сразу поняла, что я дома. И рядом моя бабушка. И подо мной деревянная, высокая и скрипучая кровать.
— Ты чего это, внучка? Сон, что ли, страшный привиделся? Мечешься, в слезах вся…
На этом мой сон закончился.'
Отложив ручку, Настя выпрямилась и положила ладони на стол. И здесь она, проснувшись, не сразу сообразила, где находится. Так что же это? Получается, в прошлой жизни её звали Катя, а в позапрошлой — Натальей Александровной?
— Она предупредила, что если в той жизни мы не будем вместе, то более никогда не встретимся.
Это значит, что если их пути со Стасом разойдутся, то в будущих жизнях они не встретятся? И как к этому отнестись? И сколько же у них было жизней?
* * *
То ли Настя поверила Виктории, то ли последний сон так повлиял на неё, но она заглушила в себе и ревность, и зачатки истерики. Восстановила отношения с Тиром, который высказал ей всё, что о ней думает, чем вызвал улыбку.
И с тревогой ждала Стаса.
Прошло несколько дней. Он не звонил ни Насте, ни сестре. Лишь сменилась охрана у дверей пентхауса. Один из охранников представился просто Вадимом, хотя был уже возрастным мужчиной. Он пояснил, что прибыл по поручению Станислава Ларского. Хоть и улыбнулся по-доброму, но лишь усилил тревогу.
Напряжение нарастало, но Настя стойко держала себя в руках. И однажды она опять открыла заветную тетрадку.
' — Почему я не могу надеть подвеску?
— Солнышко моё, это опасно. Идёт война.
— Но у нас свадьба…
— Т ебя могут спросить, откуда взялась эта подвеска, ещё и цепочка… До войны я ни у кого не видел таких украшений. Тем более у простых людей.
— Может, не приглядывался…
— К нам приходили гости не из рабочих, солнышко. В моде были совсем другие украшения. А сейчас и совсем не до них. Давай не будем рисковать. Если хочешь, то подколи подвеску к платью с изнанки.
— А вторую?
— И вторую рядышком.
— Нет. Пусть вторая греет твоё сердце.'
Настя посмотрела в окно на синеву неба и, прикусывая ручку, задумалась. Да, тогда были сложные времена. Люди могли попасть в лагерь ни за что… только за подозрение. И если таких украшений не делали в стране, то ответить, откуда они взялись, было бы невозможно.